ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Формирование предпочтений (Р.И. Капелюшников. Вклад Гэри Беккера в экономическую теорию)

Предпочтения индивидов формируются под действием многообразных культур­ных, социальных и экономических факторов. Они зависят от прошлого опыта чело­века, его ожиданий на будущее, характера его взаимодействий с окружающими, а также особенностей культуры, к которой он принадлежит. Однако экономисты по давней традиции принимают структуру предпочтений рыночных агентов как дан­ную, ограничиваясь обсуждением только ее формально-логических характерис­тик. Принято считать, что объяснять изменения во вкусах — дело не экономичес­кой науки, а других социальных дисциплин.

      Беккер всегда выступал против этой методологической установки, предпола­гающей, что в рамках экономического анализа предпочтения должны рассматри­ваться как экзогенный фактор. Кульминацией его усилий можно считать книгу под красноречивым названием "Объяснение вкусов" (опубликована в 1996 г.), где обсуж­даются вопросы, на первый взгляд, весьма далекие от экономики: влияние привы­чек, традиций и культуры; феномен моды; давление социальной среды; особеннос­ти наркозависимого поведения и др. (25) Сквозная тема анализа — формирование пред­почтений человека в процессе его экономической, социальной и культурной дея­тельности. Интерес Беккера к этому кругу проблем восходит к его первой крупной работе "Экономика дискриминации" (где, напомним, им была постулирована осо­бая "склонность к дискриминации"), и позднее он постоянно к ним возвращался. В этом смысле "Объяснение вкусов" можно рассматривать как своеобразное подве­дение итогов его научных поисков на протяжении нескольких десятилетий.

      Свою главную задачу Беккер видит в том, чтобы показать, что экономическая теория способна объяснять, как протекает процесс формирования индивидуаль­ных предпочтений. Для этого он предлагает расширить традиционную функцию по­лезности за счет включения в нее двух дополнительных факторов: во-первых, лич­ностного капитала и, во-вторых, социального капитала, имеющихся у каждого челове­ка. (В некоторых других работах они объединяются в общую категорию "потребитель­ский капитал".) По мысли Беккера, в рамках такой расширенной функции полезности можно прослеживать и объяснять сдвиги в предпочтениях, продолжая пользовать­ся стандартным аналитическим инструментарием экономической теории.

      Потребление многих благ оставляет в людях длительные интеллектуальные, психологические и физиологические "следы", формируя тем самым их личност­ный капитал. В результате этого полезность, получаемая индивидом в любой дан­ный момент времени, начинает зависеть не только от его текущего потребления, но также и от личностного капитала, накопленного им в прошлые периоды. Суще­ственно, что личностный капитал может и повышать полезность (как в случае фор­мирования полезных привычек вроде любви к классической музыке или бега трус­цой), и снижать ее (как в случае формирования вредных привычек вроде алкого­лизма или наркомании).

      Существование личностного капитала означает, что потребительские реше­ния, относящиеся к разным периодам времени, нельзя считать автономными, ни­как не связанными друг с другом. Объем текущего потребления определенных благ может находиться в прямой зависимости оттого, каким был объем их потребления в прошлом, и в свою очередь оказывать сильное влияние на то, каким будет объем их потребления в будущем. Например, если человек начинает с детства регулярно посещать церковь или курить (формируя тем самым свой будущий потребительс­кий капитал), то высока вероятность, что в зрелом возрасте он станет активным прихожанином или заядлым курильщиком.

      В терминах экономической теории это означает, что текущее и будущее по­требление находятся в отношениях комплементарности (взаимодополняемости). Как показал Беккер, наличие такой комплементарности является необходимым ус­ловием для формирования привычек (как полезных, так и вредных); когда же комплементарность оказывается очень сильной, привычки перерастают в пристрастия.

      Плодотворность этого подхода была продемонстрирована Беккером на при­мере различных пристрастий — к сигаретам, алкоголю, наркотикам, другим аддиктивным (вызывающим зависимость) благам (26). Так, в его рамках получают осмыс­ленную интерпретацию такие особенности наркозависимого поведения, как большая предрасположенность к употреблению наркотиков лиц с высокими нор­мами предпочтения времени; резкое чередование периодов активного приема наркотиков с периодами воздержания от них; тесная связь их употребления с тя­желыми жизненными событиями и др. Пожалуй, самый удивительный вывод из беккеровского анализа состоит в том, что наркоманы, чьи действия традиционно считаются антиподом рационального поведения, тоже ведут себя как рациональ­ные максимизаторы полезности!

      Другой, не менее поразительный пример — это анализ субъективных норм предпочтения времени (дисконтирования будущего) (27). Недооценка будущего (ог­раниченный горизонт планирования) нередко рассматривается как свидетельство недостаточной рациональности экономических агентов. Однако, по мнению Бек­кера, здесь необходимо иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, если инди­виды недооценивают будущее, то только потому, что им бывает трудно его себе представить (т.е. трудно представить, какими будут их будущие уровни полезности при различных вариантах развития событий). Во-вторых, сама способность к пред­видению не является раз и навсегда данной: люди тратят немало времени, усилий и средств, чтобы ее развивать и совершенствовать. Эти затраты формируют осо­бый вид капитала, который Беккер назвал "имагинативным" (imaginative).

     Инвестируя в "имагинативный" капитал, человек фактически выбирает свою норму предпочтения времени. Чем слабее развита его способность к предвидению будущего, тем сильнее оно дисконтируется, и наоборот. Потребление спиртных на­питков отрицательно отражается на "имагинативном" капитале, поэтому у алкоголи­ков норма предпочтения времени выше. Напротив, религия приучает к "дальновид­ности", поэтому верующие люди обычно придают будущему большее значение.

      Как видно из этих примеров, в конечном счете процесс накопления личност­ного капитала контролируется самим человеком. Рациональные агенты принима­ют потребительские решения сегодня с оглядкой на то, как они отразятся на запасе их личностного капитала завтра. В результате получается, что формируя текущую потребительскую программу, они по сути дела выбирают свои будущие предпоч­тения. Конечно, люди не всеведущи и часто ошибаются, так что потом начинают сожалеть о личностном капитале, который они приобрели благодаря решениям, принятым ими когда-то в прошлом.

      Социальный капитал, по определению Беккера, аккумулирует влияния других людей, составляющих социальное окружение индивида. Потребление и другие виды человеческой деятельности содержат значительный социальный компонент, потому что многие из них осуществляются публично. Люди посещают рестораны, читают книги, ходят на фильмы, выбирают одежду, вступают в политические партии с учетом того, как на это посмотрят и как к этому отнесутся другие. Социальный капитал так же, как и личностный, влияет на текущую полезность и так же стимули­рует потребление товаров, находящихся с ним в отношениях комплементарности, и дестимулирует потребление товаров, находящихся с ним в отношениях субсти­туции. Подросток может курить только потому, что так делают все его сверстники; в определенном кругу интерес к книжным новинкам может быть высок только по­тому, что поддерживать разговор о них считается престижным. В подобных ситуа­циях полезность, получаемая от сигарет или чтения книг, оказывается выше, чем когда окружающие относятся к курению или к интеллектуальным беседам безраз­лично или с осуждением.

      Поскольку по отношению к своему окружению каждый человек составляет лишь небольшую частицу, социальный капитал в гораздо меньшей степени, чем личностный, находится под его контролем. Но хотя прямое влияние, которое от­дельные люди способны оказывать на свою социальную среду, обычно невелико, косвенное влияние может быть достаточно сильным. Меняя дом, работу, круг об­щения и т.д., можно выходить из одних социальных сетей (предположительно ме­нее благоприятных) и входить в другие (предположительно более благоприятные). Поэтому, по оценке Беккера, социальный капитал обычно выступает фактором, способствующим повышению, а не снижению общего уровня полезности.

      Особое внимание он уделяет такой важнейшей части социального капитала, как культура (28). Культура (т.е. ценности и установки, разделяемые большинством членов общества) накладывает неизгладимый отпечаток на шкалу предпочтений индивидов. Опыт подсказывает, что у людей, принадлежащих к разным культурам, вкусы, манеры, обычаи, как правило, резко различаются.

      Культура — наиболее инерционная часть социального капитала, изменения в ней происходят медленно и постепенно. В определенном смысле она действи­тельно "дана" каждому отдельному человеку. (Очевидно, что, например, смена язы­ка или религии сопряжена с намного большими издержками, нежели смена места работы или круга общения.) Вместе с тем власть культуры над человеком, по мне­нию Беккера, нельзя считать абсолютной. Ее устойчивость во многом зависит от того, какой личностный и социальный капитал формируется у ее носителей. Ком­мунистический проект осуществлялся в странах с совершенно различными куль­турными традициями (русской, китайской, африканской, латиноамериканской и др.) и несмотря на это везде и всюду приводил к одинаковому результату — катастро­фическому падению трудовой этики. В конечном счете установки и ценности под­держиваются экономическими стимулами и  опираются на них. Как только эта под­держка уходит, прежние нормы достаточно быстро начинают уступать место но­вым (прежде всего среди молодежи, еще не успевшей накопить значительных за­пасов социального капитала).

      Как показывает Беккер, взаимодействие между экономикой и культурой все­гда является двусторонним. Культура отражается на ходе экономической деятель­ности, но одновременно сама меняется под влиянием ее результатов. Воздей­ствуя на величину и ценность различных форм личностного и социального капита­ла, экономический процесс вызывает сдвиги во вкусах и предпочтениях, заставляя пересматривать казавшиеся незыблемыми культурные нормы и стереотипы. По­этому, по мнению Беккера, практически невозможно определить, что именно — предпочтения или возможности — стоит за достижением тех или иных результа­тов: "Растут л и одни экономики быстрее, чем другие, главным образом потому, что в них индивиды обладают трудовыми и многими другими привычками, благоприят­ствующими росту, или же сами эти полезные привычки вырабатываются у них под воздействием более быстрого роста?" (29)

     Многие выдающиеся мыслители (такие, как Й. Шумпетер) были убеждены, что капитализм обречен, поскольку постепенно он "разъедает" тот культурный фун­дамент, на котором в свое время вырос. Его экономический триумф оборачивает­ся моральным поражением: чем быстрее повышается благосостояние общества, тем шире распространяются ценности, враждебные капитализму, что рано или поздно должно привести к его краху. Беккеровский анализ позволяет сделать вы­вод, что этот прогноз строился на ложных посылках: в действительности между характером предпочтений и темпами экономического роста существует положи­тельная корреляция, так что экономический успех должен скорее укреплять, чем подрывать, культурные основания рыночного порядка.

-------------------------------------------------------------------------

²⁵ Becker G.S. Accounting for Tastes. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1996.

²⁶ Becker G.S., Murphy K.M. A Theory of Rational Addiction // Journal of Political Economy. 1988. Vol. 96. N 4. P. 675—700. (См. наст, изд., разд. 15.)

²⁷ Becker G.S., Mulligan K.B. On the Endogenous Determination of Time Preference / Economics Research Center // NORC Discussion Paper. 1994. N 94-2.

²⁸ Becker G.S. Habits, Addictions, and Traditions // Kyklos. 1992. Vol. 45. N 3. P. 327—346. (См. наст, изд., разд. 16.)

²⁹ Becker G.S. Accounting for Tastes. P. 19.

Вернуться

Контакты