Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика


 



Р. Познер. Экономический анализ права. СПб.Экономическая школа. / Пер. с англ. под ред. В.Л. Тамбовцева, 2004, в 2-х т., Т. 1. – 544 стр., Т. 2. – 464 с.

 

АНТИМОНОПОЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО1

 

10.1. Картели и Акт Шермана

 

Контракт между конкурирующими продавцами о фиксировании цены продаваемого ими продукта (или, что то же самое, об ограничении объема выпуска) подобен любому другому контракту в том смысле, что стороны не подпишут его, если не ожидают получить взаимную выгоду. Но он причиняет ущерб другим — потребителям, которые не являются участниками контракта. И, как мы видели в предыдущей главе, если принять в расчет эффекты замещения и тенденцию моно­польной прибыли к трансформации в издержки, то издержки потре­бителей превосходят выгоды членов картеля. Правда, каждый потре­битель находится в прямых или косвенных контрактных отношениях с одним или более чем одним из продавцов картеля, и поэтому может показаться, что в данном случае действует теорема Коуза и потребители должны заплатить продавцам за увеличение выпуска до конкурентного уровня. Однако это подразумевает, что в результате состоянием рынка будет совершенная ценовая дискриминация (мо­жете ли вы сказать, почему?); и даже если арбитраж можно предот­вратить, издержки отдельных переговоров с каждым потребителем о каждой единице выпуска будут чрезмерно велики. Это пример того, как трансакционные издержки могут быть очень высокими даже для сторон контрактных взаимоотношений (какой другой пример такого рода мы уже наблюдали?). Поэтому неудивительно, что в конце XIX в. американские суды уже отказывались от принуждения к исполнению картельных соглашений на том основании, что эти соглашения про­тиворечат государственной политике.

Может показаться, что отказ от принуждения к исполнению дол­жен быть явно неадекватной мерой, так как даже в отсутствие право­вых санкций за нарушение контракта люди часто придерживаются

 

 

1 См. Richard A. Posner & Frank Н. Easterbrook. Antitrust: Cases, Economic Notes, and Other Materials (2d ed. 1981); Herbert Hovenkamp. Federal Antitrust Policy: The Law of Competition and Its Practice (1994).

 

 

своих контрактов, исходя из соображений взаимной выгоды (см. п. 4.1, 8.3). Но соглашение о фиксировании цены менее стабильно, чем боль­шинство контрактов. Сторона подобного соглашения «покупает» со­гласие других сторон не продавать по цене ниже оговоренной согла­шением, и «продукт» — воздержание от ценовой конкуренции — трудно проинспектировать. Если одна из сторон соглашения теряет продажи, этому может быть множество причин. Одной из них может быть «опережение» конкурентом. Но как это выяснить? Можно спро­сить у покупателей, которые перешли к другим, но их ответам слож­но доверять. Они могут сказать, что конкурент продавал по более низкой цене, даже если это неправда, чтобы побудить «проигравше­го» к снижению цены. Кроме того, конкурент мог придерживаться картельной цены, но улучшил качество продукта — это особенно незаметный метод обмана.2

Хотя обман необходимо подразумевает продажу по более низкой (с поправкой на качество) цене (почему?), он может быть выгодным: если увеличение общего объема выпуска на рынке, вызванное обма­ном, невелико, уменьшение прибыли обманщика, вызванное снижени­ем рыночной цены, может оказаться меньше, чем увеличение его прибыли от продажи дополнительных единиц продукта. Предполо­жим, объем выпуска на рынке до обмана составляет 100 единиц, квота каждого продавца — 10 единиц, цена составляет 2 долл. и из­держки производства 1 долл. Каждый продавец, таким образом, по­лучает монопольную прибыль 10 долл. Один из продавцов решает пойти на обман и увеличивает свой выпуск до 15 единиц. Поскольку вы­пуск рынка вырос до 105, цена упадет, скажем, до 1.8 долл. Продавая 15 единиц по цене 1.8 долл., обманщик получает прибыль 80 центов с каждой единицы. Его общая прибыль тем самым составит 12 долл., что на 20% выше, чем когда он придерживался картельного соглаше­ния. Отметим, что маневр удается потому, что размеры обманщика невелики по сравнению с размерами рынка; он может значительно увеличить свой выпуск, не увеличивая в значительной степени вы­пуск рынка, что могло бы привести к значительному снижению ры­ночной цены и уменьшению продаж конкурентов. Если другие не­большие фирмы последуют примеру обманщика, кумулятивное влия­ние на рыночную цену и продажи конкурентов, а стало быть, на прибыли более крупных фирм, побудит их снизить свои цены в по­рядке обороны и в конце концов рыночная цена снизится до конку­рентного уровня. Может ли цена опуститься еще ниже? Если крупные фирмы отвечают на обман просто снижением своей цены до уровня

 

 

2 О проблеме исполнения картельных соглашений см. George J. Stigler. A Theory of Oligopoly, in The Organization of Industry 39 (1968); John S. McGee. Ocean Freight Rate Conferences and the American Merchant Marine, 27 U. Chi. L. Rev. 191 (1960).

 

 

обманщика, не возникает сдерживания от обмана. Обманщик будет получать сверхприбыль во время обмана и нормальную прибыль при возвращении цены к конкурентному уровню. Чтобы преподать обман­щику урок, крупные фирмы могут ответить на его действия снижени­ем своей цены ниже издержек, тем самым он понесет убытки в качестве санкции за свой обман. Конечно, крупные фирмы, «наказы­вающие» его, также понесут убытки. Рассмотрение вопроса о том, будет ли их чистая ожидаемая прибыль положительной, мы пока отложим (см. п. 10.8).

Несмотря на нестабильность картелей, отказ в принуждении к исполнению картельных соглашений едва ли является адекватным средством. Сокращая эффективность фиксирования цены посредством контракта, эта мера создает стимулы для членов картеля к объедине­нию в одну фирму. Тогда монопольную цену можно будет установить, не прибегая к контрактам.

Акт Шермана (1890) был попыткой решить проблему монопо­лии посредством уголовных и гражданских санкций против контрак­тов и других комбинаций, направленных на ограничение торговли, против монополизации, а также заговоров и попыток монополизации. В ранних судебных решениях закон рассматривался как запрещаю­щий картели. Хотя санкции за нарушения первоначально были весь­ма слабыми, закон был довольно эффективным в предотвращении использования картелями определенных весьма эффективных, но и весьма заметных средств избежания обмана со стороны членов карте­лей.3 Примером является общее торговое агентство, через которое происходят все продажи картеля и которое устанавливает единую цену.

Но Акт Шермана имел и другие последствия, которые были не­эффективными. Выпуск монополизированного рынка меньше, чем выпуск конкурентного рынка. Поэтому при создании картеля значи­тельная часть производственных мощностей рынка становится избы­точной и должна быть сокращена для экономии ресурсов. Но если члены картеля опасаются, что он просуществует недолго, они не будут сокращать мощности, чтобы не потерять возможность увеличения выпуска при распаде картеля и соответствующем снижении цены. Общее торговое агентство и другие «эффективные» методы картелиза-ции, пресекаемые Актом Шермана, обеспечивали сокращение избы­точных мощностей через увеличение стабильности и долговечности картеля, использующего эти методы, и в этом отношении могли (по­чему только «могли»?) приводить к меньшим потерям ресурсов, чем «подпольный» картель или тайный сговор с целью фиксирования цены, заменившие обычный картель.

 

 

3 George J. Stigler. The Economic Effects of the Antitrust Laws, in The Or­ganization of Industry.

 

 

В применении Акта Шермана против картелей и тайных сгово­ров акцент ставился на доказательстве существования соглашения о фиксировании цен — правовой проблеме, — а не на доказательстве влияния поведения продавцов на цену и выпуск — экономической проблеме. Непреднамеренным последствием этого акцентирования было то, что с большей вероятностью обнаруживались. и наказыва­лись те картели, в которых влияние поведения на цену и выпуск невелико. Это картели с большим числом членов, поэтому в них больше вероятность, что один из членов будет недоволен и донесет на осталь­ных. Они зависят от точных и многократно повторяющихся перего­воров и соглашений, которые дают достаточно много доказательств нарушения закона. И именно они с большей вероятностью прибегают к обману и быстро расстаются из-за взаимных обвинений — эти обстоятельства создают возможности для нахождения свидетелей, го­товых подтвердить существование соглашения. Успешно функциони­рующий картель с меньшей вероятностью оставит свидетельства на­личия соглашения. Закон наказывает главным образом попытки фиксирования цен. Удачно проведенный сговор часто остается без внимания.

Экономический анализ можно использовать для выявления при­знаков, указывающих на предрасположенность рынка к эффективно­му фиксированию цены.

1. Число (основных) продавцов. Чем меньше это число, тем мень­ше издержки координации их деятельности, — тезис, знакомый нам из нашего обсуждения трансакционных издержек в главе 3. Вспом­ним, что обман в картеле более привлекателен для небольшой фир­мы, чем для крупной (по отношению к размерам рынка).

2. Однородность продукта. Чем однороднее продукт, тем труд­нее обманывать путем изменения качества продукта; изменение бу­дет заметным.

3. Эластичность спроса по цене. При прочих равных условиях чем меньше эластичность спроса, тем больше прибыль, порождаемая монопольной ценой, а значит, тем больше стимул к монополизации. (Интуитивно можно заключить, что чем меньше сокращается величи­на спроса в ответ на увеличение цены, тем большую свободу имеет монополист в повышении цены.)

4. Условия входа. Если вход может быть осуществлен быстро и долгосрочные издержки входящих не больше, чем у членов картеля, то прибыль от картелизации будет небольшой, равно как и стимул к картелизации. (Этот пункт не имеет четкого отличия от предыдуще­го — можете ли вы сказать, почему?)

5. Относительное значение ценовой и неценовой конкуренции. Фиксирование цены может привести просто к замещению ценовой конкуренции неценовой, что уничтожит потенциальную прибыль от картелизации.

6. Является ли рынок растущим, сокращающимся или стабиль­ным во времени? Если спрос растет, картелизация трудноосуществи­ма, поскольку продавцу, теряющему долю рынка, будет трудно опре­делить, является ли это результатом его отставания от конкурентов в привлечении новых покупателей или следствием снижения цены конкурентом. (В то же время члены картелей вместо того, чтобы заключить соглашение о цене, могут заключить соглашение о темпе строительства новых предприятий, а это легко контролировать.) Если спрос постоянен или сокращается, потеря доли рынка с большей ве­роятностью может быть обусловлена (и приписывается) обману в кар­тельной цене. Сокращающийся рынок особенно благоприятен для картелизации. Риск банкротства увеличивается, поскольку постоян­ные издержки не могут быть сокращены за счет уменьшения выпу­ска. Поэтому ценовая конкуренция будет особенно деструктивной (см. п. 12.8), так как по причинам, объясняемым в главе 14, денежный убыток, приводящий к банкротству, сопряжен с большими издержка­ми, чем тот же денежный убыток, оставляющий фирму с некоторой прибылью. Кроме того, вход новых продавцов не является серьезной угрозой на сокращающемся рынке.

7. Структура покупателей на рынке. Если есть много потреби­телей одинакового размера, обман в картеле потребует множества трансакций и возможность обнаружения его другими членами карте­ля будет большой. Но если есть немного (основных) покупателей, член картеля может оказаться в состоянии обманывать, просто «перемани­вая» одного или двух покупателей от другого члена картеля. Будет немного трансакций, что сократит вероятность обнаружения. Кроме того, жертве обмана будет трудно выяснить, вызвана ли потеря части рынка снижением цены конкурентом или действием случайных факторов.

Экономический анализ может также выявить, какие факты ука­зывают на то, что рынок подвергся успешной картелизации, в отли­чие от ситуации, когда его картелизация лишь потенциально вероятна.

1. Ценовая дискриминация в масштабах всего (почему это важ­ная оговорка?) рынка, являющаяся, как мы видели, методом эксплу­атации монопольной власти.

2. Пример, хорошо иллюстрируемый картелем ОПЕК: сокраще­ние с течением времени доли рынка наиболее крупных фирм, которое может говорить о том, что они назначали монопольную цену, при­влекшую на рынок новых участников, которые отняли часть рынка, назначая более низкие цены.4

 

 

4 Robert S. Pindyck. Gains to Producers From the Cartelization of Exhaustible Resources, 60 Rev. Econ. & Stat. 238 (1978); Dermot Gately. A Ten-Year Retrospective: OPEC and the World Oil Market, 22 J. Econ. Lit. 1100 (1984); James M. Griffin & William S.Neilson. The 1985-87 Oil Price Collapse and Afterwards: What Does Game Theory Add?, 32 Econ. Inquiry 543 (1994); S. Gurcan Gulen. Is OPEC a Cartel? Evidence From Cointegration and Causality Tests, 17 Energy J. 43 (1996).

 

 

3. Поддержание единой цены перепродажи в масштабах отрас­ли, которое, если оно не оправдано соображениями (это мы вскоре обсудим), может иметь целью предотвращение обмана в форме прода­жи дилерам, снижающим розничную наценку.5

4. Высокая стабильность рыночных долей, которая едва ли мо­жет быть результатом нормальной конкуренции между продавцами.

5. Региональные различия в цене, которые не могут быть объяс­нены региональными различиями в издержках или спросе.

6. Рост цены в сочетании с сокращением объема выпуска, кото­рый не может быть объяснен иной гипотезой, кроме картелизации.

7. Высокая эластичность спроса при текущей рыночной цене, сочетающаяся с отсутствием хороших заменителей продукта (т. е. сравнимых по издержкам производства и ценности), может быть ре­зультатом монополистического ценообразования. Это хороший при­мер различия между экономическими условиями, делающими возмож­ной картелизацию, и экономическими условиями, свидетельствую­щими о ее наличии. Если спрос неэластичен при конкурентной цене, это делает картелизацию привлекательной, поскольку увеличение цены не приведет к пропорциональному уменьшению количества спроса. Но если впоследствии создается картель, он в стремлении к максими­зации прибыли будет поднимать цену до тех пор, пока она находится в рамках эластичного промежутка кривой спроса на данном рынке. Вспомним из предыдущей главы, что в то время, как монополист с нулевыми предельными издержками будет продавать по цене, соот­ветствующей точке с единичной эластичностью на кривой спроса, монополист с положительными предельными издержками — нормаль­ная ситуация — будет продавать по цене, находящейся левее этой точки, т. е. на эластичном промежутке кривой.

Почему имеет значение отсутствие хороших заменителей?

8. Внезапное и необъяснимое увеличение уровня прибыли на рынке, за которым следует постепенное снижение (почему это имеет значение?). Предположение о монополизации будет более правдопо­добным, если первоначальный всплеск прибыли был больше у мел­ких фирм, чем у крупных, так как предположительно только круп­ные вступают в картель (почему?).

9. Вывод о картельном ценообразовании иногда можно сделать из отрицательной корреляции между числом фирм на рынке и уровнем цен на этом рынке. ­

 

 

5 Если дилер снижает цену, конкурентам его поставщика трудно по­нять, является ли снижение цены следствием изменения издержек рознич­ной продажи или уменьшения цены поставщиком; поддержание единой цены перепродажи устраняет эту неопределенность.

 

 

Согласно теории конкуренции, цена опреде­ляется исключительно издержками, число фирм не должно иметь значения. Если цена находится в обратной зависимости от числа фирм, растет с уменьшением и падает с увеличением их числа, это подразу­мевает тайный сговор, поскольку он тем эффективнее (а стало быть, приводит к более высоким ценам), чем меньше фирм на рынке.

Предположим, экономические факты, представленные в антимо­нопольном деле, безошибочно указывают на сговор, но этот сговор был молчаливым. Продавцы в действительности не вели переговоры друг с другом. Каждый независимо решил, какова должна быть цена, максимизирующая общую прибыль, и назначил ее, принимая на себя риск того, что другие продавцы будут продавать по более низкой цене или будут иметь иное представление о максимизирующей общую прибыль цене. В некоторых обстоятельствах эффективность совер­шенно молчаливого сговора настолько маловероятна, что существова­ние явного сговора может быть выведено исключительно из экономи­ческих фактов. Но если на рынке очень мало продавцов и однород­ный продукт, а также удовлетворены все другие благоприятствующие условия, молчаливый сговор может работать. Должно ли право отка­зываться от вмешательства в этом случае на том основании, что не существует соответствующего правового средства, или оно должно на­казывать или запрещать молчаливый картель, как если бы он был явным? Если бы молчаливый сговор был запрещен, как тогда уста­навливал бы цену продавец на рынке, на котором имеются благопри­ятные условия для установления цены, взаимно максимизирующей прибыль? Следует ли заставить его прибегнуть к ценообразованию по правилу «издержки плюс желаемая прибыль»? Следует ли сдерживать вход на картелизованные рынки в силу того, что успешно вошедший на рынок и назначивший преобладающую на нем цену может быть наказан как участник молчаливого сговора?

О необходимости (или наоборот) значительного внимания к эко­номическим фактам в антимонопольных процессах говорит множе­ство экономических ошибок, допущенных судами в этих процессах. Влияние этих ошибок было менее ощутимым в случаях применения антимонопольного законодательства, чем в случаях применения об­щего права (можете ли вы сказать, почему?). Иногда судьи думают, что конкуренция означает соперничество, тогда как для экономиста это означает аллокацию ресурсов, которая возникает при ценах, не искаженных монополией. Иногда (как мы вскоре увидим при рас­смотрении поддержания единой цены перепродажи) они думают, что ценовая конкуренция более важна, чем неценовая. И в некоторых случаях они думают, что любое воздействие на ценообразование неже­лательно, тем самым смешивая уровни цен с разбросом цен. Предпо­ложим, на рынке с множеством продавцов, множеством покупателей и однородным продуктом цены продажи иногда различны в один и

тот же день, поскольку участники рынка просто не знают обо всем диапазоне предложений о продаже и покупке. Если бы издержки информации можно было сократить соглашением среди продавцов об объединении предложений (это и делают официальные биржи — фон­довые и товарные) и тем самым сделать рыночную цену более еди­ной, это способствовало бы эффективности (почему?). Дисперсия цен сократилась бы, но средняя цена не возросла бы. Тем не менее согла­шения этого типа иногда осуждают на антимонопольных основаниях.

Суды часто неправильно интерпретировали экономические фак­ты в антимонопольных процессах. Например, в деле монополии U.S. Steel6 Верховный Суд, принимая решение в пользу ответчика, был впечатлен тем фактом, что доля рынка U. S. Steel неуклонно сокра­щалась после объединения конкурирующих производителей стали в одну корпорацию (и что ее конкуренты не жаловались на ее конку­рентную тактику!). Суд не смог выявить монополистическое поведе­ние. Установление монопольной цены создает стимул для вхождения на рынок новых продавцов. У монополиста есть три варианта дей­ствий. Он может: прекратить назначать монопольную цену, чтобы устранить стимулы для входа; ничего не делать или сократить свой объем выпуска, чтобы компенсировать влияние на цену, вызванное увеличением объема выпуска за счет вновь вошедших. Первый вари­ант действий полностью расстраивает цели монополии. При втором или третьем монополист получает некоторую монопольную прибыль, по крайней мере временно, поэтому можно ожидать, что он будет следовать одному из этих вариантов. Оба приводят к уменьшению его доли рынка.7 Который из них предпочтительнее с точки зрения мо­нополиста (см. п. 9.2)?

Во втором деле American Tobacco8 Верховный Суд, утверждая, что основные производители сигарет вступили в сговор с целью устра­нения конкуренции, посчитал угрожающим повышение цен этими производителями в течение депрессии 1930 г., несмотря на тот факт, что это был период снижения издержек и спроса. Но мы знаем из предыдущей главы, что максимизирующий прибыль монополист (или картель) снизит цену при сокращении издержек и что уменьшение спроса приведет либо к снижению им цены (если предельные издерж­ки растут с объемом выпуска), либо она останется неизменной (если предельные издержки постоянны). Он поднимет цену только в том случае, если предельные издержки убывают с увеличением выпуска на соответствующем промежутке, что в случае с производителями табака подразумевало бы, как мы увидим в главе 12, что табачная

 

 

6 United States v. United States Steel Corp., 251 U.S. 417 (1920).

7 George J. Stigler. The Dominant Firm and the Inverted Umbrella, in The Or­ganization of Industry, см. выше сноску 1 на с. 108.

8 American Tobacco Co. v. United States, 328 U.S. 781 (1946).

 

 

промышленность была естественной монополией; это весьма малове­роятно. Другое возможное объяснение состоит в том, что сигаретный картель был первоначально создан во время депрессии, но нет свиде­тельствующих об этом фактов. Еще одно объяснение заключается в том, что уменьшающийся спрос становился все менее эластичным. Это должно было побудить монополиста к повышению цены, и этот эффект мог возобладать над его стимулом к снижению цены в соот­ветствии с уменьшением спроса. Но спрос обычно становится более, а не менее эластичным во время депрессии, поскольку люди осто­рожнее совершают покупки. Это предположение подтверждается кон­курентными вторжениями, совершенными небольшими производите­лями табака при увеличении цен крупными компаниями.

 

10.2. Граничные горизонтальные соглашения — патентные соглашения и всеобъемлющие лицензии BMI-ASCAP

 

Патентные соглашения между конкурирующими фирмами ставят сложные вопросы. Подобные соглашения не могут быть огульно осуж­дены, но не могут быть и безоговорочно одобрены. Начнем с первого момента. Если две фирмы имеют «блокирующие» патенты, т. е. ни один из этих патентов не может быть использован для создания ком­мерчески ценного продукта или процесса без нарушения другого, фирмам следует позволить объединить или перекрестно лицензиро­вать патенты. Если фирма создает патент, эффективное использова­ние которого требует его лицензирования конкурирующими фирмами (почему это может быть необходимо?), вряд ли можно запретить фир­ме лицензировать его. Тогда как в принципе фирма может установить уровень роялти, который защитит ее от конкуренции со стороны фирм, имеющих ее лицензии (если она является также производите­лем патентованного продукта, а не просто владельцем патента), на практике может оказаться необходимым зафиксировать минималь­ную цену патентованного продукта. Это также следует дозволять.

Предположим, предельные издержки производства патентован­ного изделия для владельца патента А постоянны и составляют 1 долл. при производстве 100 000 изделий. А полагает, что В может произво­дить еще 10 000 изделий с постоянными издержками 95 центов и что издержки В будут очень велики при большем произведенном коли­честве, а при выпуске 110 000 рыночная цена изделия будет 1.10 долл. Поэтому А назначает роялти 15 центов с каждого изделия для В, так что В будет нести убытки, если назначает цену ниже 1.10 долл. Но предположим, у В появляется возможность производить еще 10 000 из­делий (т. е. всего 20 000) с издержками лишь 75 центов каждое. Однако если он производит 20 000, общий объем выпуска продукта составит 120 000, так что рыночная цена снизится — предположим, до 1.01 долл. Тем не менее у В будет стимул производить больше, поскольку, уплатив А оговоренные роялти, он будет получать 1200 долл. в отличие от 1000 долл. при меньшем объеме выпуска. Однако А вместо того, чтобы получать прибыль 11 500 долл. (10 центов с каж­дого из производимых им 100 000 изделий и 15 центов с каждого из 10 000 изделий, которые, по ожиданиям, должен производить В), по­лучит лишь 4000 (1 цент с каждого из производимых им 100 000 из­делий и 15 центов с каждого из производимых В 20 000). Ясно, что, если бы А сократил свой выпуск до 90 000 штук, чтобы сохранить рыночную цену на уровне 1.10 долл., его общий доход от патента, 12 000 долл., стал бы даже выше, чем он ожидал при лицензировании В. Это показывает, что всегда более выгодно лицензировать производ­ство более эффективному производителю, чем производить самому. Но А мог не замечать, что В производит больше, чем ожидалось, вплоть до начала падения цены. Кроме того, А мог понести издерж­ки, соответствующие его собственному ожидаемому объему выпуска 100 000 штук, и последствия этого не могли быть полностью устране­ны при неожиданном снижении выпуска. Столкнувшись с такими неопределенностями, А, если ему запрещено устанавливать нижний предел (т. е. 1.10 долл.) цены В, может решить не лицензировать па­тент, а производить все изделия собственными силами, хотя было бы более эффективным позволить В производить некоторую их часть.

Хотя некоторые патенты не могут быть созданы без коопера­ции между конкурентами, если патент «слабый» (т. е. он может легко быть признан недействительным при оспаривании в суде), лицензирование его дает прекрасную возможность тайного сговора между фирмами под прикрытием законного лицензирования патен­та. Некогда фирма General Electric лицензировала фирме Westing-house производство ламп по патенту GE по минимальной цене, за­фиксированной в лицензионном соглашении. Патент GE мог легко быть признан недействительным. General Electric назначила West­inghouse очень низкий уровень роялти — 2%, вырастающий, одна­ко, до 15%, если доля Westinghouse на рынке ламп превысит 15%. Эти условия дали Westinghouse отрицательный стимул к расшире­нию конкуренции с General Electric, но если она соглашалась с небольшой долей рынка, она должна была платить небольшие ро­ялти и получала монопольную прибыль, порожденную неконкурен­тной ценовой структурой.9

Другой знаменитый патентный процесс, в котором Верховный Суд впал в заблуждение, — процесс о крекинге, который также выиг-

 

9 Тем не менее Верховный Суд поддержал соглашение. United States v. General Electric Co., 272 U. S. 476 (1926).

 

 

  

рали ответчики.10 Несколько производителей бензина запатентовали свои технологические процессы изготовления бензина дешевым мето­дом крекинга. Они объединили свои патенты (которые явно не были «блокирующими»), устранив конкуренцию между собой. Верховный Суд решил, что в этом нет проблемы, поскольку только 26% продава­емого бензина производилось методом крекинга, а бензин, производи­мый другими методами, физически неотличим, т. е. является совер­шенным заменителем. Рисунок 10.1 показывает, что этот анализ не­полон. На рисунке МС — предельные издержки производства бензина старым методом, который был (частично) вытеснен крекингом, МС1предельные издержки переработчиков нефти в случае, если бы вла­дельцы патентов крекинга конкурировали друг с другом в лицензи­ровании использования этих патентов переработчиками. В условиях конкуренции крекинг является более дешевым методом вплоть до объема выпуска qt, свыше которого для удовлетворения оставшейся части рыночного спроса (т. е. q0 - q1 ) используется обычный метод. Но вступившие в сговор владельцы патента назначат более высокую цену за использование метода крекинга, тем самым поднимая пре­дельные издержки переработчиков по использованию данного метода до некоторой точки выше МС1 — на рис. 10.1 до МС2. В результате будет производиться меньше бензина методом крекинга. Цена бензи­на не изменяется, поскольку традиционный метод можно использо­вать для производства дополнительного количества бензина с посто­янными издержками, а значит и ценой. Но общие издержки произ­водства бензина выше на величину, равную разности между областями  под МС и МС1, между q2 и q1. Эта разность является социальными издержками сговора между владельцами патентов.

 

Standard Oil Co. (Indiana) v. United States, 283 U. S. 163 (1931).

 

Кооперативные соглашения между конкурентами часто подразу­мевают выбор между монополией и эффективностью. Рассмотрим метод11, посредством которого организации защиты прав на исполне­ние музыкальных произведений, ASCAP и BMI, продают права на ис­полнение музыкальных композиций, защищенных авторским правом. Композиторы (или другие владельцы авторских прав) дают лицензию организации, разрешающую продавать их произведения. Организа­ция в свою очередь дает всеобъемлющую лицензию радиостанциям и другим агентам, исполняющим произведения. Лицензия позволяет радиостанции использовать любое произведение, зарегистрированное организацией (в каталоге каждой организации их тысячи), без до­полнительной платы. Единственный гонорар выплачивается за саму лицензию — определенный процент от доходов обладателя лицензии, который не зависит от того, в какой степени обладатель лицензии пользуется соответствующими правами. Организация затем распреде­ляет доход от своих гонораров между композиторами в примерном соответствии с частотой исполнения произведений.

Каждая организация по защите прав на исполнение произведе­ний является по сути эксклюзивным торговым агентом для компо­зиторов в своей «стабильности»12 и устраняет ценовую конкуренцию между ними, подобно эксклюзивному торговому агентству или обыч­ному картелю. Таким образом, композиторы могут в результате полу­чать более высокие доходы, чем в случае конкуренции друг с другом (но см. сноску 12). В то же время издержки радиостанций и других (промежуточных) покупателей музыки по индивидуальному ведению дел с композиторами были бы чрезмерно велики, так что «картель­ная» плата за всеобъемлющую лицензию может оказаться намного ниже, чем была бы соответствующая плата за права на исполнение музыки на чисто «конкурентном» рынке. (Это хорошо иллюстрирует ошибочность приравнивания конкуренции в смысле эффективной аллокации ресурсов к соперничеству.) Кроме того, всеобъемлющая лицензия является оригинальным средством минимизации послед­ствий монополии для объема выпуска. Поскольку она позволяет каж­дому обладателю лицензии исполнять любое количество произведе­ний без взимания дополнительной платы, у обладателей лицензии

 

11 Данный метод сам по себе не был признан незаконным в деле Broadcast Music, Inc. v. Columbia Broadcasting System, Inc., 441 U. S. 1 (1979).

12 За исключением того, что композитор может при желании вести дела с радиостанцией напрямую.

Устраняет ли это право возможность картельно­го ценообразования и прибыли? Устраняло бы оно эту возможность, если бы мы имели дело с объединенным агентством по продажам продуктов веду­щих фирм на рынке с высокой концентрацией, а не тысяч композиторов?

 

нет стимулов к ограничению частоты использования произведений ниже конкурентного уровня, как было бы у покупателей обычного монополиста.13 Однако это средство несовершенно. Гонорар за всеобъ­емлющую лицензию может сдерживать исполнение музыки некоторы­ми радиостанциями — он даже может сократить число радиостанций. Таким образом, если гонорар содержит монопольную ренту компози­торов, он может привести к тем же эффектам замещения, к кото­рым обычно приводит монопольная цена.

Насколько можно развивать идею эффективного картеля? Пред­положим, конкурирующие фирмы создают эксклюзивное торговое агентство, утверждая, что это: 1) сократит издержки поиска для по­купателя, 2) усилит стимул к инновациям, 3) сократит ожидаемые «омертвленные» издержки банкротства. Являются ли эти аргументы нелепыми? Если нет, то как сопоставить их с социальными издержка­ми картелизации?

 

10.3 Поддержание единой цены перепродажи

 

Производители, когда право им это позволяет, часто устанавливают цену перепродажи, ниже которой розничным продавцам не позволя­ется продавать их продукт. В деле Dr. Miles Верховный Суд постано­вил, что, поскольку результат аналогичен результату сговора рознич­ных продавцов по поводу цены, который есть незаконное фиксирова­ние цены, поддержание единой цены перепродажи также незаконно.14 Это рассуждение не объясняет, почему производитель должен хотеть, чтобы розничные продавцы его продукта получали монопольную при­быль, и упускает из виду возможность того, что поддержание единой цены перепродажи может производить дополнительный эффект, от­сутствующий в случае дилерского картеля: обеспечение оптимально­го уровня предпродажного обслуживания продукта производителя. Предположим, существует некий вид предпродажного обслуживания, ценный для потребителя и предоставляемый розничным продавцом с большей эффективностью, чем производителем, причем нет воз­можности назначить за него отдельную цену: например, хорошо обо­рудованный демонстрационный зал, в котором работают вежливые и красиво одетые продавцы.15 Розничный продавец, который добро­вольно предоставляет это обслуживание, может быть «обойден» (по цене)

 

13 Иными словами, предельный гонорар равен нулю. Так ли обстоит дело с предельными издержками?

14 Dr. Miles Medical Co. v. John D. Park & Sons Co., 220 U.S. 373 (1911).

15 Почему нельзя продавать эту услугу отдельно? В более общем смысле, почему трудно продавать информацию о продукте отдельно от продукта? И почему наш аргумент ограничивается предпродажным обслуживанием?

 

конкурирующим розничным продавцом, который такого об­служивания не предоставляет. Второй розничный продавец может воспользоваться услугами первого — убеждая своих покупателей идти к первому продавцу, но затем возвращаться к нему из-за выгодной цены, которая обусловлена отказом от расходов на предпродажное обслуживание, подобное проводимому первым продавцом. Это хоро­ший пример внешней выгоды. Предоставляя бесплатные услуги по­требителям, первый розничный продавец создает выгоду для конку­рирующих продавцов данного товара.

Производитель может предотвратить использование конкурента­ми того факта, что некоторые продавцы представляют предпродажное обслуживание, путем фиксирования минимальной розничной цены на уровне, который создает достаточно доходов сверх издержек дис­трибуции, чтобы розничный продавец мог представлять услуги на том уровне, который желателен для производителя. Не имея воз­можности конкурировать в цене, но имея возможность конкурировать в качестве, каждый розничный продавец будет инвестировать в пред­продажное обслуживание, чтобы переманить покупателей от своих соперников. Эта конкуренция будет продолжиться до тех пор, пока предпродажное обслуживание не достигнет того уровня, который желателен для производителя, и монопольная прибыль, которую по­лучали бы розничные продавцы, продавая по фиксированной цене без предоставления предпродажного обслуживания, полностью исчез­ла бы. Это еще один пример тенденции, обсуждавшейся в главе 9, к трансформации потенциальной монопольной прибыли в издержки через неценовую конкуренцию (в данном случае — предпродажное об­служивание).16

 

Если бы было возможно продавать предпродажные услуги отдельно, было бы это эффективно? Чтобы аргумент об услугах дилера был применим, должен ли продукт быть достаточно сложным? См. Pauline М. Ippolito & Thomas R. Overstreet, Jr. Resale Price Maintenance: An Economic Assessment of the Federal Trade Commission's Case Against the Corning Glass Works, 39 J. Law & Econ. 285 (1996). См. также Pauline M. Ippolito. Resale Price Maintenance:

Empirical Evidence From Litigation, 34 J. Law & Econ. 263 (1991). В этой работе делается вывод, что поддержание единой цены перепродажи редко применяется как метод сговора.

16 В связи с теорией поддержания единой розничной цены на основе «дилерских услуг» возникают следующие вопросы.

а) Подразумевает ли теория, что производитель имеет монопольную власть? Если нет, почему розничные продавцы конкурирующих производите­лей не могут воспользоваться фактом предоставления услуг дилерами дан­ного производителя?

б) Как можно эмпирически отличить поддержание единой цены пере­продажи, введенное производителем ради своей выгоды, и поддержание единой цены перепродажи, за которым стоит созданный дилерами картель? По­чему нельзя просто задаться вопросом, продается ли данный продукт обычно со значительным предпродажным обслуживанием?

в) Есть ли аналитическое различие между поддержанием единой цены перепродажи и либо выделением эксклюзивных территорий дилерам, либо запрещением им продавать другим дилерам или через них?

 

Трудно понять, почему право склоняется к запрещению практи­ки, которая имеет целью преодоление проблем «безбилетника» зако­нопослушных бизнесменов. Нелегко и показать, что экономическое благосостояние на самом деле повышается вследствие поддержания единой цены перепродажи. Это можно увидеть на рис. 10.2, где МС = р есть издержки розничной дистрибуции, а значит и розничная цена в отсутствие предпродажного обслуживания; р' — минимальная рознич­ная цена, зафиксированная производителем, а МС' — новые издерж­ки дистрибуции, включающие предпродажное обслуживание, предла­гать которое побуждает производителей р' ; D' — новая более высокая кривая спроса, создаваемая в результате предоставления обслужи­вания.

Производитель выигрывает, поскольку он продает больше при той же цене. (Цена, которую он берет с розничного продавца, не под­вержена (по крайней мере, не должна быть подвержена) влиянию фиксирования розничной цены, порождающего изменения, показан­ные на рисунке.) Некоторые потребители выигрывают, включая, по определению, всех тех, кто покупает продукт в первый раз по причи­не сопровождающих его услуг. Но некоторые другие потребители проигрывают — те, кто платит более высокую цену, чем до начала предоставления предпродажного обслуживания, и при этом не полу­чает соответствующей выгоды.

Выгоды и издержки можно сравнить по заштрихованным зонам на рис. 10.2. Заштрихованная зона между кривыми спроса является выгодой от поддержания единой цены перепродажи; заштрихован­ная область между кривыми предельных издержек представляет из­держки. Хотя выгоды превышают издержки, можно легко перечер­тить графики так, что издержки будут превышать выгоды, даже если при этом спрос будет больше при более высокой цене (почему эта особенность важна?). Выгоды, которые производители создают для потребителей, продавая по цене ниже той, которую они вынуждены были бы платить при системе совершенной ценовой дискриминации (иными словами, излишек потребителя), не влияют на решения про­изводителя, поскольку он, по определению, не получает этих выгод. Это внешние выгоды, поэтому он может предпринять шаги, в резуль­тате которых эти выгоды случайно снизятся, если эти шаги увеличи­вают его прибыль.

 

  

Должно ли антимонопольное законодательство принимать в рас­чет этот момент? Можете ли вы сказать, почему если принимать его в расчет, то фирме пришлось бы приобретать государственное разреше­ние на улучшение качества своего продукта?

Результаты поддержания единой цены перепродажи, состоящие в росте не только цены, но и качества (если качество включает пред­продажное обслуживание, предлагаемое совместно с продуктом), ино­гда описывается в терминах подмены ценовой конкуренции нецено­вой, что справедливо, или в терминах подмены конкуренции в рамках одной торговой марки конкуренцией между торговыми марками, что неверно. Поддержание единой цены перепродажи действительно огра­ничивает ценовую конкуренцию среди розничных продавцов товаров определенной марки, на которые производитель фиксировал цену перепродажи, — конкуренцию в рамках одной торговой марки — и тем самым стимулирует конкуренцию между торговыми марками, делая марку данного производителя более привлекательной по срав­нению с другими. (Увеличение ее привлекательности измеряется рас­стоянием между q и q'. Можете ли вы сказать, почему?) Однако в рамках одной марки конкуренция не сокращается: она просто транс­формируется из ценовой в конкуренцию услуг. Поддержание единой цены перепродажи не будет выгодным производителю, если не по­буждает розничных продавцов его продукта к энергичной конкурен­ции друг с другом, но только в предоставлении услуг, а не в сниже­нии цен.

 

 

10.4. Слияния, которые порождают монополии или олигополии

Тот факт, что правовые нормы, наказывающие лишь картелизацию, могут быть обойдены путем объединения членов картеля в одну фир­му, дает экономическое оправдание отказа большинства членов Вер­ховного Суда в процессе Northern Securities17 к принятию позиции Джастиса Холмса, согласно которой Акт Шермана неприменим к слияниям. Но Холмс был прав относительно затруднений, связанных с распространением закона не только на картели, но и на слияния. Условия спроса и предложения на рынке могут быть таковы, что одна фирма в состоянии поставить с более низкими средними издержками, чем две или более фирмы, весь объем выпуска, на который предъяв­лен спрос, или одна фирма может иметь передовой менеджмент, в ру­ках которого активы всех остальных фирм стоили бы больше, чем они стоят в данный момент. Любая из этих ситуаций может приве­сти к монополии через слияние, которое может вызвать экономию издержек, превышающую возникающие издержки монополистического ценообразования.18 К сожалению, слишком трудно отличить ситуа­ции этого рода от ситуации слияния с целью создания монополии, которая подразумевает небольшие экономии издержек или никаких экономии вообще. Однако есть одна возможность, которая состоит в изучении изменений цены акционерного капитала конкурентов сли­вающихся фирм. Если цены их капиталов растут, это означает, что слияние является результатом монополистического сговора; если они снижаются, значит, слияние приведет к снижению издержек.

Несмотря на интерес к ним с аналитической точки зрения, монополии встречаются редко. Олигополии — рынки, на которых несколько фирм осуществляют большинство продаж, — достаточно широко распространены, и вопрос их конкурентного значения про­тиворечив. Поправки 1950 г. к разделу 7 Акта Клейтона, которые интерпретировались как устанавливающие строгий предел слияни­ям между конкурентами, часто поддерживались как необходимые для предотвращения усиления олигополии. Хотя число фирм на рынке дает основания опасаться картелей, поскольку чем меньше фирм, тем меньше издержки координирования их деятельности, есть настолько много других факторов, касающихся склонности к картелизации, что представляется сомнительным, что один лишь этот фактор оправдывает драконовский закон против слияний. Ско­рее, интеллектуальное основание такому закону дает мнение многих

_

17 Northern Securities Co. v. United States, 193 U.S. 197 (1904).

18 Каковы должны быть в этом случае последствия постановления, за­прещающего слияние?

экономистов, согласно которому олигополия приводит к ценам выше конкурентных, даже если фирмы в своих решениях о ценообразова­нии независимы друг от друга. За этим мнением стоит следующее рассуждение: с одной стороны, каждая фирма будет неохотно сни­жать цены, зная о том, что снижение ею цены окажет настолько быстрое и значительное влияние на доли рынка ее соперников, что они быстро парируют удар, устранив тем самым выгоды первой фирмы; с другой — если фирма поднимет цену, ее конкуренты также поднимут цены, зная о том, что все будут получать большую прибыль при более высокой цене.

Теория взаимозависимости сталкивается с серьезными проблема­ми и, хуже того, может оказаться бесполезной. Она не объясняет, как олигополисты устанавливают цену выше конкурентной в первый раз. Если, как утверждает теория, олигополисты очень осторожно отно­сятся к реакциям друг друга на любое изменение цены, то фирма, намеревающаяся увеличить цену, должна опасаться, что ее конкурен­ты не сразу последуют за ней и этим запаздыванием выиграют про­дажи у нее. Другая проблема состоит в том, что оптимальная ценовая стратегия фирмы, принимающей в расчет реакции конкурентов на изменения ее цены, является неопределенной. Фирма должна вы­числять не только то, как конкурент среагирует на данное изменение цены, но и как он среагирует на ее реакцию на его реакцию и т. д. до бесконечности.

Альтернативный подход заключается в рассмотрении антикон­курентного ценообразования на олигополистических рынках как осо­бой формы сговора, при котором малочисленность продавцов мини­мизирует потребность в открытой коммуникации. Теория олигопо­лии становится частным случаем теории картелей, хотя остается неопределенным, насколько применимы правовые нормы к совершен­но не проявляемому сговору.19 Но, запрещая крупные горизонтальные слияния, они могут предотвратить возникновение олигополии, доста­точно компактной для возможности совершенно непроявляемого сго­вора.

 

10.5. Монопольная власть

 

До сих пор мы трактовали монопольную власть как лишенную ка­ких-либо проблем. Если на рынке одна фирма, она обладает мо­нопольной властью; если фирмы на рынке действуют как одна в результате сговора, они обладают совместной монопольной властью.

 

19 См., например, Е. I. Du Pont de Nemours & Co. v. FTC, 729 F.2d 128 (2d Cir. 1984).

 

Но зачастую неясно, действительно ли фирма (или группа фирм, на­значающая единую цену) имеет монопольную власть, и для анти­монопольного законодательства важно умение определять наличие или отсутствие этой власти. Предположим, две конкурирующие фир­мы сливаются. Возможно, слияние будет незаконным, если возник­шая в результате фирма будет обладать монопольной властью или даже если группа ведущих фирм, включающая возникшую при слия­нии фирму, будет иметь совместную монопольную (олигопольную) власть, но в ином случае слияние может быть вполне законным. Как мы можем определить, имеет ли фирма такую власть? Имеет ли смысл говорить о различных степенях монопольной власти?

Вспомним, что монополист продает в точке пересечения — точке равенства — предельной выручки и предельных издержек. Предполо­жим, предельные издержки постоянны в соответствующем диапазоне объемов выпуска, обозначим их МС. Теперь мы должны найти MR. Мы знаем, что она соотносится с ценой Р, но меньше цены, если продавец сталкивается с кривой спроса, имеющей отрицательный наклон. Если продавец — конкурентная фирма, которая может прода­вать все свои продукты по рыночной цене, не влияя на эту цену, тогда Р = MR. Каждая дополнительная проданная единица увеличивает выручку фирмы на цену единицы продукта. Но если кривая спроса имеет отрицательный наклон, продажа дополнительной единицы принесет дополнительной выручки меньше Р, поскольку продажа дополнительного объема выпуска приводит к снижению Р. Насколько? Это зависит от ценовой эластичности спроса. Предположим, эластич­ность равна 3 (на самом деле -3, но мы можем игнорировать знак «минус»). Это подразумевает, что 1%-ное увеличение выпуска приве­дет к снижению цены на 1/3%, что означает увеличение общей вы­ручки на 2/3%. Сделав обобщение на основе этого примера, мы мо­жем вычислить предельную выручку по формуле MR = P (1 - 1/е), где е — ценовая эластичность спроса.20 Поскольку MR = МС и конкурен­тная цена должна быть равной МС, мы можем (с некоторыми пере­становками) вывести соотношение монопольной и конкурентной цены, Р/МС, как е/(е - I).21 Таким образом, чем больше эластичность спро­са, тем меньше соотношение монопольной и конкурентной цены и тем меньшую монопольную власть будет иметь фирма. (Почему е должно быть больше единицы?) Если бы е было бесконечным, это означало бы, что кривая спроса совершенно горизонтальна (почему

 

20 Вывод формул этого параграфа см. в работе William М. Landes & Richard A. Posner. Market Power in Antitrust Cases, 94 Harv. L. Rev. 937, 983-986 (1981).

21 Это подразумевает, что МС постоянно (горизонтальная линия).

 

в этой ситуации е бесконечно?), Р была бы равной МС и фирма не имела бы монопольной власти. Если, как в нашем примере, е = 3, монопольная цена выше конкурентной на 50%; если 2, она будет в два раза превышать конкурентную цену.

Эта формула позволяет показать, что монопольная власть: 1) яв­ляется переменной, а не постоянной; 2) зависит исключительно от эластичности спроса, с которым сталкивается фирма при максимизи­рующей прибыль цене. Другая формула позволяет нам вывести эту эластичность (назовем ее edf) из эластичности спроса на рынке, ча­стью которого является фирма edm, эластичности предложения других фирм на рынке еs и доли рынка фирмы S: edf = edm/S + еs(1 - S )/S. Если бы фирма имела 100% рынка, то эластичность спроса на ее продукты, конечно, была бы равна эластичности спроса на рынке. Но чем меньше доля рынка фирмы, тем больше эластичность спроса на ее продукт по отношению к эластичности спроса на рынке.

Это совершенно интуитивный результат. Возможно, не существует хороших заменителей изделий, в этом случае цена изделия может еще вырасти, пока не возникнет достаточного замещения другими продуктами; поэтому edm может составить лишь 2, т. е. если все про­изводители данного изделия сократят свой выпуск на 2%, цена выра­стет лишь на 1%. Но производитель, который продает лишь 10% произведенных на рынке изделий, не может привести к 1%-ному уве­личению цены путем сокращения своего объема выпуска на 2%. Он должен сократить выпуск всего рынка на 2%, а это означает, что он должен сократить свой объем выпуска (который составляет лишь десятую часть выпуска на рынке) на 20%. Поэтому edf должно быть равно 20, даже если конкуренты фирмы не ответят на сокращение ее выпуска увеличением их выпуска. Но они, конечно, ответят в зависи­мости от эластичности предложения (реакции количества предложе­ния на небольшие изменения цены).

Предположим, эластичность предложения конкурентов равна единице, т.е. 1%-ное увеличение цены приведет к увеличению их выпуска на 1%. Чем больше их относительная доля рынка ((1 - S)/S), тем больше должно быть влияние увеличения их выпуска на сокра­щение рыночной цены, если одна из фирм сокращает свой соб­ственный выпуск в стремлении увеличить цену. При допущении, что es = 1 и предполагаемый монополист имеет лишь 10% рынка, легко показать, что при учете реакции предложения edf составит не 20, а 29. Конечно, это подразумевает, что конкурирующие фирмы «принимают цену», т.е. при росте цены они автоматически увели­чивают свой выпуск, пока их предельные издержки не сравняются с данной ценой. Если они ограничивают свой выпуск, чтобы увели­чить рыночную цену, мы снова возвращаемся к неопределенностям теории олигополии.

 

10.6. Определение рынка и доли рынка

 

Как стало ясно в п. 10.5, важными для оценки монопольной власти, или, как ее иногда называют, рыночной власти, являются эластич­ность спроса на рынке, доля рынка фирмы или фирм, предположи­тельно обладающих монопольной властью, и эластичность предложе­ния других фирм. Но это ставит задачу выяснения эластичностей рыночного спроса и предложения. Хотя и был достигнут некото-рыи прогресс в непосредственном определении этих эластичностей,22 в большинстве антимонопольных процессов продолжают полагаться на чрезвычайно сомнительные признаки, которые суммируются в кон­цепции продуктового и географического рынка. Если продукт не имеет близких заменителей по спросу (т. е. ничто не предоставляет потре­бителю те же услуги при примерно той же цене) и продавцы других продуктов не могут с легкостью переключиться на изготовление дан­ного продукта, то рыночные эластичности спроса и предложения пред­полагаются низкими. Из этого можно сделать вывод, что любая фир­ма с существенной долей продаж данного продукта обладает доста­точно большой монопольной властью при условии, что продавцы аналогичного продукта в других географических областях не могут войти на (локальный, региональный или национальный) рынок, если цена на нем выросла незначительно. В данном случае рынок был определен слишком узко и соответствующие эластичности недооце­нены.

В процессе о монополизации производства целлофана Верхов­ный Суд постановил, что рынок целлофана не является монополизи­рованным, поскольку имела место высокая перекрестная эластичность спроса между целлофаном и другими гибкими упаковочными мате­риалами.23 Монополист, как мы знаем, всегда продает на эластичном промежутке своей кривой спроса. Одной из причин, по которым кривые спроса имеют эластичные промежутки, является тот факт, что чем выше цена продукта, тем более привлекательными для потреби­теля становятся продукты-заменители. Поэтому неудивительно, что

 

22 См., например, Н. S.Houthakker & Lester D. Taylor. Consumer Demand in the United States: Analyses and Projections 166-167 (2d ed. 1970) (таблица 4.2); Robert Archibald & Robert Gillingham. A Decomposition of the Price and Income Elasticities of the Consumer Demand for Gasoline, 47 S. Econ. J. 1021 (1981); Eric A. Hanushek & John M.Quigley. What Is the Price Elasticity of Housing Demand?, 62 Rev. Econ. & Stat. 449 (1980); C.Richard Shumway & Hongil Lim. Functional Form and U.S. Agricultural Production Elasticities, 18 J. Agricultural & Resource Econ. 266 (1993); Hillard G.Huntington. Inferred Demand and Supply Elasticities From a Comparison of World Oil Models, in International Energy Economics 239 (Thomas Sterner ed. 1992).

23 United States v. E. J. du Pont de Nemours & Co., 351 U. S. 377 (1956).

 

существует значительная перекрестная эластичность спроса между монополизированным продуктом и другими продуктами на уровне монопольной цены-выпуска. Высокая перекрестная эластичность спро­са на целлофан могла говорить лишь о том, что фирма Дюпон не могла поднять цену целлофана еще выше, не потеряв значительную долю рынка в пользу продуктов-заменителей, и это соответствовало бы предположению о том, что существующая цена — монопольная. Использование судом данных о высокой перекрестной эластичности спроса имело бы больший смысл, если бы ситуация подразумевала повод для объединения производителей целлофана и проблема состо­яла бы в том, создаст или увеличит это объединение монопольную власть. Если перекрестная эластичность спроса между целлофаном и заменяющими его упаковочными материалами была высокой до объ­единения, то возникшая фирма имела бы мало возможностей для увеличения цены.24

Так как издержки транспортировки высоки по сравнению с цен­ностью продукта, не все производители продукта могут отказаться в состоянии конкурировать за одних и тех же потребителей. Иными словами, рынки могут быть географически ограниченными. Тенден­цией судов было включать в рынок тех продавцов, которые продают свои продукты одной и той же группе потребителей, и исключать остальных. Это одновременно слишком много и слишком мало. Если рынок монополизирован, монопольная цена привлечет продавцов с удаленных рынков, которые не могли бы покрыть свои транспортные и другие торговые издержки при конкурентной цене (проблема в случае с целлофаном). Если рынок не монополизирован, может суще­ствовать группа удаленных продавцов, которые в данный момент не осуществляют поставок на данный рынок, но могли бы начать по­ставки даже при незначительном росте цены (т. е. есть хорошие заме­нители в производстве). Возможно, издержки торговли на данном рынке для внешних продавцов будут на 2% выше издержек «вну­тренних» продавцов в результате транспортных расходов. Это подра­зумевает, что, если бы в результате монополизации рыночная цена

 

24 Это не значит, что справедливо обратное утверждение: если бы в нашем гипотетическом случае слияния производителей целлофана пере­крестная эластичность спроса между целлофаном и другими упаковочными материалами была низкой, мы не имели бы права делать вывод, что спрос на целлофан неэластичен по цене. Тот факт, что продукт не имеет близких заменителей, не обязательно подразумевает готовность потребителей платить более высокие цены, лишь бы не оставаться без продукта. Чтобы убедиться в том, что спрос на продукт эластичен по цене, достаточно убедиться в нали­чии у потребителей альтернативных способов использования своих денег, к которым (способам) они обратятся при увеличении относительной цены продукта.

 

возросла на 2%, внешние продавцы начали бы поставки на данный рынок и цена не смогла бы увеличиваться дальше. Но даже большие транспортные издержки не могут дать «близким» продавцам моно­польную власть. Предположим, продавцы, находящиеся на юго-восто­ке и продающие на северо-востоке, несут дополнительные транспорт­ные издержки, составляющие 6% их общих издержек, но их нетран­спортные издержки на 4% ниже издержек северо-восточных продавцов; потенциальная монопольная власть северо-восточных продавцов бу­дет не больше, чем в нашем предыдущем примере.

Если удаленные продавцы осуществляют некоторую часть мест­ных продаж по конкурентной цене, как вычислить доли рынка? Пред­положим, местные продавцы производят и продают 90 из 100 каких-то изделий в Иллинойсе; фирма из Индианы продает остальные 10. Однако фирма из Индианы продает в других местах в два раза больше этих изделий, чем в Иллинойсе; таким образом, ее общий объем выпуска составляет 30. Если предположить, что текущая рыночная цена в Иллинойсе является конкурентной (почему это имеет значение?), какова доля рынка Иллинойса фирмы из Индианы — 10% (10/100) или 25% (30/(30 + 90))? Правильный ответ — 25%. Поскольку фир­ма из Индианы преодолела барьеры транспортных издержек, с кото­рыми она столкнулась в связи с отдаленностью от потребителей Ил­линойса, она могла направить остальную часть своего выпуска в Ил­линойс даже при незначительном росте цены — и сделала бы это. Она должна получать в Иллинойсе такую же прибыль, как и в других местах; иначе она должна перенести продажи из Иллинойса в другое место. Если в Иллинойсе происходит увеличение цены, которому не следуют в других местах, она сможет получать больше денег в Илли­нойсе, поэтому у нее будет мощный стимул переместить продажи туда. Эта возможность ограничивает монопольную власть фирм Ил­линойса и охватывается путем включения общих продаж фирмы из Индианы — а не только ее продаж в Иллинойсе — в общее количе­ство продаж на рынке Иллинойса.25

Доля рынка, если рынок правильно определен, может быть инди­катором монопольной власти. Но это мало о чем говорит. Например, мы знаем, что, если эластичность спроса на рынке равна 2 и эластич­ность предложения равна 0, фирма с долей рынка 50% будет иметь эластичность спроса 4, что позволит ей назначать цену, на 33% пре­вышающую конкурентную, — довольно много. Но если ее доля рынка лишь 20%, она может назначать цену на 11% выше конкурентной. Однако, поскольку более высокая рыночная эластичность спроса или

 

25 Оцените следующее утверждение: два продукта принадлежат одному рынку тогда и только тогда, когда их цены находятся в тесной прямой (положительной) зависимости. См. George J. Stigler & Robert A. Sherwin. The Extent of the Market, 28 J. Law & Econ. 555 (1985).

 

предложения может значительно сократить эту величину, трудно осно­вывать какие-либо выводы лишь на доле рынка, даже если прене­бречь значительной вероятностью того, что, если фирма выросла до крупных размеров не в результате недавних слияний (почему такая оговорка?), она работает эффективнее конкурентов (почему?) и ее более низкие издержки могут быть важнее социальных издержек, возника­ющих в результате назначения ею монопольной цены. Действитель­но, ее монопольная цена может оказаться ниже, чем была бы конку­рентная цена (покажите это графически).

 

10.7. Потенциальная конкуренция

 

Потенциальная конкуренция стала важной концепцией в антимоно­польном законодательстве; точнее, это две концепции: воспринимае­мая потенциальная конкуренция и фактическая потенциальная кон­куренция. Первая лучше всего отражает саму идею «потенциальной» конкуренции. Фирмы, которые не продают на рынке, но стали бы продавать при повышении рыночной цены, являются потенциальны­ми конкурентами. Фирмы, которые вступят на рынок в будущем, даже если цена не возрастет, — «фактические потенциальные конку­ренты» на языке антимонопольного законодательства — лучше назы­вать просто будущими конкурентами.

Мы знаем, что чем выше эластичность спроса, с которым стал­кивается фирма, тем меньшей рыночной властью она обладает. Мы также знаем, что если увеличение цены вызовет увеличение выпуска другими фирмами, т. е. если эластичность предложения положитель­на, то эластичность спроса для фирмы будет выше, чем в ином слу­чае. Однако это предполагает, что нет необходимости в отдельной доктрине «потенциальной» конкуренции. Все, что нужно, — это опре­делить рынки достаточно широко, чтобы они включали фирмы, кото­рые, хотя и не продают в настоящее время на рассматриваемом рынке, начали бы продавать при незначительном росте цены. Предположим, алюминиевые и медные провода являются хорошими заменителями друг друга в производстве, поскольку для производства тех и других используются одни и те же машины, но они являются плохими заме­нителями друг друга в потреблении. Если цена меди возрастает выше конкурентного уровня, производители алюминиевого провода пере­ключатся на производство медного провода; и их способность к пере­ключению примерно соответствует их теперешнему выпуску алюми­ниевого провода (почему?). Поэтому выпуск рынка алюминиевого провода должен включаться при вычислении рыночной доли сторон при слиянии производителя медного провода и производителя алю­миниевого провода.

Но в данной ситуации вновь входящий не нуждается в строи­тельстве новых производственных мощностей; а что если он нуждает­ся? Поскольку строительство производственных мощностей занимает некоторое время, угроза входа, создаваемая фирмой, скорее повлияет на долгосрочную, чем на краткосрочную эластичность спроса, с кото­рой сталкиваются фирмы на рынке; и поскольку сговор обычно явля­ется краткосрочным явлением (почему?), возможно, устранения по­добных угроз недостаточно для гарантии достижения антимонополь­ных целей, особенно потому, что будет трудно подсчитать доли рынка фирм, которые еще не имеют производственных мощностей. Действи­тельно, довольно трудно выяснить, какие фирмы скорее всего постро­ят производственные мощности, чтобы вступить на рынок, если ры­ночная цена превысит конкурентный уровень.

Кроме того, применение доктрины воспринимаемой потенциаль­ной конкуренции к вновь входящим, которые для вступления на рынок должны построить производственные мощности, подразумевает, что вступающие в сговор фирмы выигрывают от установления цены, сдер­живающей вход даже в долгосрочном периоде. Это называется лими­тирующим ценообразованием, и совершенно неясно, имеет ли данное понятие экономический смысл.26 (Если нет, то стремление сохранить потенциальных конкурентов для поощрения лимитирующего цено­образования также не имеет смысла.) Поскольку долгосрочные издерж­ки вновь входящего, скорее всего, будут не выше издержек уже присутствующих на рынке фирм, лимитирующее ценообразование под­разумевает ценообразование на уровне, близком к предельным издерж­кам, — сомнительная политика с точки зрения максимизации прибы­ли, особенно в силу того, что сговор, весьма вероятно, разрушится под собственным весом в довольно короткое время. Максимизирующая прибыль стратегия участников сговора, скорее всего (хотя и не обяза­тельно), будет состоять в ценообразовании на основе (более высокой) краткосрочной эластичности спроса, а стало быть, в игнорировании каких-либо потенциальных конкурентов, которые не могут в силу отсутствия у них возможностей по изготовлению соответствующего продукта вступить на рынок мгновенно.

Это оставляет возможность появления будущих конкурентов, вход которых может снизить цену в долгосрочном периоде, даже если осо­знание их потенциального входа не оказало влияния в краткосроч­ном периоде. Но если маловероятно, что сговор будет существовать за пределами краткосрочного периода, зачем беспокоиться об устране­нии будущего конкурента путем слияния? В качестве профилактики будущих картелей? Но поскольку будущие конкурентные выгоды ме­нее ценны, чем текущие, в результате дисконтирования к теперешней ценности, насколько вероятно, что они будут важнее каких-либо экономии издержек (которые будут реализованы быстрее), порожден­ных слиянием?

­

26 Но см. Margaret A. Peteraf & Randal Reed. Pricing and Performance in Monopoly Airline Markets, 37 J. Law & Econ. 193 (1994).

 

10.8. Хищничество

 

До сих пор мы подчеркивали приобретение монопольной власти с помощью объединения или других форм кооперации между конку­рентами. Важен вопрос о том, может ли подобная власть быть приоб­ретена и увеличена усилиями одной фирмы. Мы можем оставить в стороне ситуацию, в которой фирма приобретает монополию или круп­ную долю рынка за счет более высокой эффективности или государ­ственной лицензии, и сосредоточить свое внимание на тактике, кото­рая предположительно вредит конкурентному процессу. Одним из видов такой тактики является хищническая ценовая дискримина­ция: фирма продает по цене ниже издержек на некоторых рынках; после вытеснения конкурентов она устанавливает монопольную цену.27 Менее жесткий вид — фирма продает по цене ниже издержек, чтобы наказать снизившего цену или сдержать новый вход на рынок. Дока­занные случаи хищнической ценовой дискриминации были редки даже до того, как данная практика стала незаконной. Данная практи­ка является очень дорогостоящей для «хищника». Он приносит су­щественные убытки в настоящем ради выгод, которые не только отсрочены, но и могут оказаться временными, потому что, как только существующие конкуренты будут вытеснены с рынка и на нем будет установлена монопольная цена, новые конкуренты будут привлечены на рынок этой ценой; возможно, придется повторять тактику. Заме­тим, что чем больше размеры монополиста по сравнению с вновь входящим, тем более дорогостоящими будут продажи по цене ниже издержек для монополиста по сравнению с вновь входящим, посколь­ку монополисту, вероятно, придется снизить цену всего своего объема выпуска (почему только «вероятно»?).

Если бы только угрозы хищнической ценовой дискриминации было достаточно для того, чтобы «построить» конкурентов, она упо­треблялась бы часто, так как угроза стоит недорого (за исключением издержек правового наказания). Но чтобы быть эффективной, угроза должна быть убедительной. Угроза продажи по цене ниже издержек обычно не будет убедительной. Жертва угрозы будет знать, что угро­жающего будут сдерживать от выполнения угрозы его собственные

 

27 Если потребители понесут ущерб в долгосрочном периоде, почему они содействуют «хищнику», покупая у него, когда он продает по цене ниже издержек?

 

 

 

интересы, поскольку продавать по цене ниже издержек — дело весь­ма дорогостоящее. Однако угроза может оказаться убедительной, если угрожающий имеет монопольное положение на нескольких различ­ных рынках, тогда как каждый из его конкурентов продает лишь на одном из этих рынков. Монополист может оказаться в состоянии убедить каждого конкурента в том, что он выполнит свою угрозу продажи по цене ниже издержек на некоторых рынках, чтобы сде­лать свои угрозы на других рынках более достоверными, или он смо­жет сдержать новый вход путем назначения цены ниже издержек при первой попытке входа фирмы на рынок в надежде удержать от дальнейшего входа. Издержки одного или двух эпизодов продаж по цене ниже издержек могут быть небольшими по сравнению с выгода­ми, которые монополист извлекает из установления доверия к своим угрозам.28

Однако далеко не очевидно, что немногочисленные случаи прода­жи по цене ниже издержек сделают убедительной угрозу монополи­ста продолжать это делать при дальнейших посягательствах на его власть. Он может блефовать — на самом деле из нашего обсуждения следует, что он действительно блефует: он назначает цену ниже из­держек только один или два раза, так как полагает, что этого будет достаточно, а не потому, что он имеет непоколебимое намерение встре­чать каждого вновь входящего или снижающего цену конкурента своей ценой ниже издержек. Если монополист смог создать себе репута­цию непримиримым, иррациональным гневом на всякого, посмевше­го вступить на рынок, где он является единственным продавцом, или продавать по более низкой цене (вид репутации, которую человек чести создает себе в обществе, основанном на мести (см. п. 8.3)), то его угроза репрессий против входящего путем продажи по цене ниже издержек независимо от того, сколько денег он потеряет при этом, не будет блефом и ему не надо будет ее выполнять. Но именно потому, что репутация человека, готового мстить за нарушение его восприни­маемых прав независимо от соотношения издержек и выгод, является выгодной — все выгоды и никаких издержек, — человеку, желающе­му приобрести такую репутацию, трудно убедить всех остальных в том, что он не является рациональным человеком, симулирующим иррациональность. Если он рационален, его угроза ценообразования ниже издержек не может быть убедительной по причинам, изложен­ным в п. 1.4, в котором при ознакомлении читателя с теорией игр рассматривалось ценообразование ниже издержек как стратегия сдер­живания входа. Мы видели, что при конечном числе потенциальных входящих угроза монополиста продавать по цене ниже издержек, чтобы сдержать первого из них, неубедительна, по крайней мере при условии рациональности и полноты информации. Эти оговорки важны (как и допущение о том, что входящие могут входить только последо­вательно). Особенно критична информация о рациональности монопо­листа. Если его рациональность неопределенна, его угроза может ока­заться убедительной, даже если он на самом деле рационален. Более того, при наличии этой неопределенности он может выполнить угро­зу, даже если он рационален (можете ли вы сказать, почему?).29 Та­ким образом, хищническое ценообразование может быть рациональ­ной стратегией, если по крайней мере некоторые крупные продавцы (почему крупные?) иррациональны и неизвестно, какие именно. На­сколько велика вероятность, что это условие будет удовлетворено?

Другой способ сделать угрозу убедительной и тем самым пред­ставить объяснение, которое мы только что видели, — это настрой (precommit).30 "Doomsday Machine" в фильме Dr. Strangelove являет­ся классическим случаем такого настроя. В случае мщения именно эмоции настраивают жертву оскорбления отомстить во что бы то ни стало. Может ли монополист убедить в своем хищническом поведе­нии по отношению к последнему входящему на рынок, если наймет одержимого местью менеджера? Можете ли вы объяснить, почему, для того чтобы эта стратегия могла сработать, фирма должна обязаться дать менеджеру не золотой, а платиновый парашют — астрономиче­ское выходное пособие — в случае увольнения?31

Более вероятной стратегией настраивания является строитель­ство большего количества производственных мощностей, чем необхо­димо монополисту для удовлетворения текущего и ожидаемого буду­щего спроса. Тогда, если новая фирма входит на рынок, монополист, имея избыточные мощности, сможет увеличить выпуск с очень низки­ми издержками, что позволит ему назначить более низкую цену, чем у вошедшего, не делая ее ниже своих собственных предельных издер­жек.32 Зная о том, что монополист может прореагировать на новый вход этим относительно безболезненным для себя способом, потенци­альные входящие могут воздержаться. Конечно, данная стратегия не лишена издержек для монополиста, так как он должен платить за

 

 

29 См. Douglas G. Baird, Robert Н. Gertner & Randal С. Picker. Game Theory and the Law 181-183 (1994).

30 Классическое обсуждение роли настроя в теории игр см. в работе Thomas С. Schelling. An Essay on Bargaining, 46 Am. Econ. Rev. 281 (1956).

31 Эмпирические сведения о том, что якобы хищнически ведущие себя фирмы не принимают стратегию убеждения, которую они должны практи­ковать с точки зрения моделей хищнического ценообразования в теории игр, см. в работе John R.Lott, Jr. & Tim C.Opler. Testing Whether Predatory Commitments Are Credible, 69 J. Bus. 339 (1996).

32 Предельные издержки имеют тенденцию быть низкими, если выпуск может быть увеличен без строительства новых мощностей.

 

 

создание и поддержание мощностей, которые он, возможно, и не будет использовать.

Хотя можно представить себе случаи, в которых хищническое ценообразование является рациональной стратегией, теперь должно быть ясно, почему доказанные случаи данной практики редки. Одна­ко если предположить, что попытки хищнического ценообразования иногда могут предприниматься и должны быть запрещены (следует ли второе утверждение из первого?), как мы можем операционализировать концепцию продаж по цене ниже издержек? Если фирма рабо­тает на полную мощность и продает по конкурентной цене (т. е. Р = МС), то, как ни удивительно, любое снижение цены сделает ее ниже издержек. Сказать, что фирма работает на полную мощность, равносильно тому, что она работает на промежутке растущих пре­дельных издержек — иначе она смогла бы продавать больше по кон­курентной цене. Таким образом, если она увеличивает выпуск, что она должна сделать, чтобы «перехватить» продажи у жертвы своих хищнических замыслов, ее предельные издержки возрастают, тогда как цена — предполагается, что она была не выше предельных издер­жек, — должна снижаться. Тем не менее правило, согласно которому любое снижение цены считалось бы хищническим, выглядит доволь­но нелепо! (Зачем конкурентная фирма может снижать цену?)

Допустим, предполагаемый хищник уже имеет некоторую моно­польную власть и потому продает по цене, превышающей его пре­дельные издержки, а не равной им, и решает снизить цену. Посколь­ку он не снижает свою цену ниже своих предельных издержек при новом, большем объеме выпуска, вызванном снижением цены, он не продает по цене ниже издержек в каком-либо смысле, имеющем от­ношение к конкуренции, поскольку снижение им цены не могло вывести из бизнеса никого, кроме менее эффективного конкурента, т. е. конкурента с более высокими предельными издержками. Пробле­ма, затрудняющая применение этого наблюдения в качестве основы для правовых норм, состоит в том, что предельные издержки не явля­ются величиной, фигурирующей в бухгалтерских отчетах фирмы или легко выводимой из имеющихся там величин (это обстоятельство отмечалось при обсуждении контрактных убытков в п. 4.8). Хотя предельные издержки являются функцией скорее переменных, чем постоянных издержек — постоянные издержки по определению не зависят от изменений объема выпуска, — предельные издержки и переменные издержки не являются синонимами.

Предположим, труд, материалы и другие переменные издержки производства 100 изделий составляют 100 долл. и составили бы 99 долл. при производстве 99 единиц, так что предельные издержки фирмы при производстве 100 единиц равны 1 долл. Но предположим также, что, если выпуск увеличен до 101 единиц (это превышает су­ществующие мощности фирмы), ее общие переменные издержки производства всего объема выпуска подскочат до 110 долл. Ее средние переменные издержки тогда будут 1.09 долл. (110 долл. / 101). Но ее предельные издержки будут 10 долл. Если она снизила цену с 3 долл. до 2 долл., чтобы создать спрос на больший объем выпуска, она при­менила хищническое ценообразование, хотя это будет трудно дока­зать, так как суду будет трудно вычислить предельные издержки фирмы. Выдвигались предложения использовать вместо них средние переменные издержки,33 но в нашем примере, как мы видели, эти издержки составляют лишь 1.09 долл. Их использование в качестве мерила предельных издержек (которые составляют 10 долл.) приведет к неправильному выводу, что снижение цены (до 2 долл.) не было хищническим, поскольку 2 долл. > 1.09 долл.

Рисунок 10.3 является схематическим представлением этой проблемы. В данном случае фирма является конкурентной, но хочет стать монополистом. Она сталкивается с возрастающей кривой пре­дельных издержек, что подразумевает определенный предел эффек­тивного размера фирмы. Фирма снижает цену до р'  и увеличивает выпуск до q'  (что определяет q'?). В этой точке ее предельные издержки превышают цену. Но ее средние переменные издержки, которые воз­растают медленнее предельных издержек (поскольку более высо­кие издержки производства последней единицы усредняются с более низкими издержками производства предыдущих единиц), ниже цены, что создает вводящее в заблуждение впечатление, что фирма не ведет себя хищнически.

Другая проблема состоит в том, что вычисление переменных из­держек, а значит, и предельных весьма чувствительно к периоду вре­мени. В очень коротком периоде большинство издержек постоянны; в очень длительном периоде практически все (исключением могут быть издержки создания корпорации) переменны. Например, рента является постоянными издержками в краткосрочном периоде, но переменными в долгосрочном. Если потребности фирмы в рабочем пространстве изменяются, она будет платить другую ренту после окон­чания срока текущего договора аренды. То же самое можно сказать о страховке, жаловании управляющих, пенсиях, налогах на имущество, амортизации, рекламных расходах и многих других видах издержек. В принципе, периодом, в котором следует определять, какие издержки переменны, а какие

 

 

33 Phillip Areeda & Donald F.Turner. Predatory Pricing and Related Practices Under Section 2 of the Sherman Act, 88 Harv. L. Rev. 697 (1975). Литература о хищническом ценообразовании обширна. Вот некоторые рабо­ты, с которых следует начать: Frank Н. Easterbrook. Predatory Strategies and Counterstrategies, 48 U. Chi. L. Rev. 263 (1981); Paul L.Joskow & Alvin K.Klevorick. A Framework for Analyzing Predatory Pricing Policy, 89 Yale L.J. 213 (1979); William J.Baumol. Predation and the Logic of the Average Variable Cost est, 39 J. Law & Econ. 49 (1996).

 

 

 

 

постоянны, должен быть период предполагае­мого хищнического ценообразования. Если снижение цены длится месяц, то соответствующими переменными издержками являются те, которые изменяются в течение месяца, например почасовая оплата труда, используемого при изготовлении продукта, и затраты на по­требленное при этом сырье. Чем дольше период снижения цены, тем большая доля издержек фирмы будет переменной. Если бы фирме было дозволено назначать цену на уровне краткосрочных переменных издержек, она смогла бы вытеснить с рынка более эффективную фир­му просто потому, что долгосрочные переменные издержки этой фир­мы — издержки, которые она должна нести, чтобы остаться в бизне­се, — намного больше краткосрочных переменных издержек даже менее эффективной фирмы. В нашем примере средние долгосрочные переменные издержки фирмы-хищника могут быть не 1.09 долл., а 2.20 долл. Однако предположим, что ее долгосрочные предельные издержки намного ниже 10 долл. и лишь немного выше 2.20 долл.34 Чтобы завершить симметрию, отметим, что в долгосрочном периоде — соответствующем периоде существования предполагаемой хищниче­ской цены — средние переменные издержки сливаются со средними

 

 

34 Почему? И почему долгосрочные предельные издержки всегда ниже краткосрочных предельных издержек при увеличении объема выпуска фирмы?

 

 

 

общими издержками (постоянные плюс переменные издержки, поде­ленные на объем выпуска фирмы). (Почему?)

Это обсуждение показывает, что средние переменные издержки являются довольно хорошим показателем предельных издержек в долгосрочном периоде (с оговорками, обсуждаемыми в главе 12). Но будет ли для фирмы иметь смысл применять хищническое ценообра­зование в течение длительного периода? В конце концов это должно удлинить период «возмещения расходов», когда хищник, уничтожив жертву, поднимает цену до монопольного уровня. Монопольная при­быль, полученная в этом периоде, должна быть дисконтирована к приведенной ценности при определении того, является ли продажа по цене ниже издержек (текущих издержек) выгодной.

Есть еще одна сложность. Предположим, фирма производит мно­го различных продуктов и некоторые исходные ресурсы — время управляющих, например, — одинаковы для различных продуктов. Если фирма снижает цену лишь одного продукта, как следует тракто­вать жалованье управляющих в краткосрочном и долгосрочном пе­риодах при выявлении хищнического характера снижения цены?

Этот вопрос иллюстрирует сложность проблем учета, которые возникают в процессах о хищническом ценообразовании. Бухгалте­ры, заинтересованные, как им и полагается, минимизацией свободы действий управляющих при характеристике расходов, не всегда отра­жают экономическую реальность в своих методах. Рассмотрим слу­чай рекламы. Бухгалтеры требуют, чтобы расходы на рекламу трак­товались как текущие расходы. Но поскольку влияние рекламы часто длится более года, они в действительности являются капитальными расходами и должны подвергаться амортизации на протяжении срока «действия». В каком случае в деле о хищническом ценообразовании имеет значение, считались ли расходы на рекламу текущими или они капитализировались и амортизировались?

Еще одна сложность состоит в том, что правовым стандартом, основанным на предельных или средних переменных издержках, можно манипулировать, поскольку в определенных пределах фирма может заменять переменные издержки постоянными. Предположим, у нее есть выбор между капиталоемким и трудоемким производством. Первое будет характеризоваться более высокими постоянными издерж­ками, второе — более высокими переменными издержками, посколь­ку легче изменять количество труда в соответствии со спросом на продукт фирмы, чем количество капитала. Поэтому первый путь даст фирме большую гибкость в ценообразовании при правовом стандарте, приравнивающем хищническое ценообразование к продаже по цене ниже предельных или средних переменных издержек. Таким обра­зом, правовой стандарт может исказить инвестиционные решения фирмы — в данном примере путем побуждения ее к принятию хищ­нической стратегии убеждения!

 

 

 

10.9. Демпинг и вопрос о свободной торговле

 

 

 

«Демпингом» называют практику продажи зарубежными фирмами своих продуктов в Соединенных Штатах по ценам ниже тех, по кото­рым они продают эти продукты на рынках своих стран. Данная прак­тика запрещена законом США (Акт о тарифах) в случаях, когда она причиняет «материальный ущерб» американской промышленности. Акт также вводит «компенсационные пошлины» (т. е. налог на им­порт) на импортные товары, которые были произведены с помощью субсидии государства, в котором находится производитель. Хотя ан­тидемпинговые и компенсационные меры обычно не классифициру­ются как антимонопольные правовые нормы, они основываются, или по крайней мере призваны основываться, на аналогичных приемах. Как ценовая дискриминация, так и субсидирование государством представляют собой отклонения от эффективного, конкурентного це­нообразования — хотя этот вывод зависит от точного значения, в ко­тором употребляются термины «дискриминация» и «субсидия». Дис­криминация в экономическом смысле относится к назначению про­давцом различных цен, не оправданных различием в издержках; конкуренция подразумевает приравнивание цены к предельным из­держкам, так что только различие в издержках может оправдать различие в цене. (Да, но что можно сказать о постоянных издержках? См. п. 12.1.) Обычно фирма дискриминирует, когда она обладает мо­нопольной властью, т. е. когда эластичность спроса, а не только пре­дельные издержки определяют назначаемую ею цену. Субсидия, пред­назначенная для того, чтобы позволить фирме продавать свой про­дукт по цене ниже предельных издержек, производит то же самое искажение, что и монопольная власть, которая позволяет ей прода­вать продукт по цене выше издержек: субсидия и результирующее изменение цены «переманивают» потребителей от продуктов, произ­водство которых связано с меньшими социальными издержками, по­добно тому как монополистическое ценообразование привлекает по­требителей к продуктам, производство которых связано с большими социальными издержками.

Но тот факт, что дискриминация и субсидии могут исказить конкуренцию, сам по себе не является достаточно веским доводом в пользу антидемпинговых и компенсационных законов. Предположим, японская фирма продает свой продукт по монопольной цене в Япо­нии в результате существующих там ограничений конкуренции и по конкурентной цене, т. е. равной предельным издержкам в Соеди­ненных Штатах. Это ценовая дискриминация, но она может причи­нить ущерб американским фирмам только в том случае, если их предельные издержки выше предельных издержек японской фирмы или если они продают по монопольным ценам. Ни в каком из этих

случаев эффективность, конкуренция или благосостояние покупате­лей в Соединенных Штатах не улучшатся в результате наказания японской фирмы.

Будет ли фирма (а не должна ли быть) наказана, зависит от смысла терминов «материальный ущерб» и «послужить причиной». Можно утверждать, что если промышленность США понесла ущерб в результате того, что японская фирма продает по цене, равной ее предельным издержкам, то этот ущерб американская промышлен­ность нанесла себе сама в результате неспособности американских фирм либо к минимизации своих издержек, либо к конкуренции.35 Единственным экономическим аргументом в пользу наказания мо­жет быть то, что оно может оказать давление на японское прави­тельство, чтобы последнее ослабило ограничения конкуренции на японском рынке, позволяющие фирме практиковать дискримина­цию, ограничения, которые могут причинять ущерб бизнесменам и работникам США, не позволяя американским фирмам входить на японский рынок.

Конечно, если японская фирма продает по цене ниже издержек в США, надеясь компенсировать свои затраты позднее, когда она уни­чтожит конкуренцию со стороны американских фирм, применимы обычные антимонопольные нормы; но здесь нет необходимости в ан­тидемпинговом законе. Однако отметим, что, когда вся промышлен­ность иностранного государства, а не одна фирма подозревается в хищ­ническом ценообразовании на рынке Соединенных Штатов, данное подозрение должно рассматриваться с еще большим скептицизмом, чем в обычных случаях хищнического ценообразования. Одно дело, когда одна фирма решает сначала снизить цену и потом — возможно, через годы, — когда она вытеснит конкурентов, поднять цену. Чтобы группа фирм могла провести подобный маневр, необходима такая степень долговечности отношений и координации, которая под силу немногим картелям.

Анализ компенсационных пошлин аналогичен. Если иностран­ная фирма получает субсидии, чтобы продавать в Соединенных Шта­тах по более низкой цене, чем в отсутствие субсидий, экономиче­ский вопрос заключается в том, позволяет ли субсидия сделать цену ниже предельных издержек, и если так, то вероятно ли пре­кращение субсидирования в случае, когда американские конкурен­ты под этим давлением выходят из бизнеса. Если нет, т. е. ино-

 

 

 

35 Аналогично, если издержки отечественной промышленности возра­стают и поэтому повышается цена, в результате чего увеличивается импорт и отечественная промышленность теряет продажи, «вызван» ли этот ущерб (утрата продаж и, по-видимому, прибыли) импортом или он «вызван» увели­чением издержек? См. Donald J. Rousslang. Import Injury in US Trade Law: An Economic View, 8 Intl. Rev. Law & Econ. 117 (1988).

 

 

 

 

странные экспортеры настолько влияют на экономическую полити­ку страны, что их экспорт может субсидироваться бесконечно, су­ществует довод в пользу трактовки данной субсидии как дающей постоянную выгоду американским покупателям, которая (выгода) может превзойти издержки американских производителей (поче­му?). В ином случае это снова вариант стандартной ситуации хищ­нического ценообразования.

Вопрос: если американский производитель доказывает, что ино­странный производитель продает по цене ниже издержек, следует ли американскому производителю позволить возместить все свои убытки или только те убытки, которые он понес бы, если бы про­давал по цене, равной предельным издержкам, и минимизировал эти издержки?

Конечно, соображения, которые в действительности приводят в действие антидемпинг, компенсационные пошлины и другие меры, направленные против предположительно «нечестных» приемов тор­говли иностранных производителей, намного шире, чем опасения относительно хищнического ценообразования. Основное соображение состоит в том, чтобы защитить промышленность США от иностран­ных производителей, которые имеют действительно низкие издержки в силу того, что платят более низкую заработную плату, несут мень­шие издержки по контролю за загрязнением окружающей среды и другим мерам регулирования, имеют более эффективное управление, более эффективных работников или больше современных производ­ственных мощностей. Меры, которые мотивируются таким образом, называются «протекционистскими». Идут бурные дебаты о том, суще­ствуют ли какие-либо удовлетворительные экономические аргументы в пользу протекционизма. В общем случае ответ отрицателен, если в качестве сверхзадачи принимается экономическое благосостояние мира в целом. Однако если в качестве таковой принимается защита благосостояния нации, тогда протекционизм в некоторых случаях может быть оправдан. Например, если страна является настолько крупным импортером определенного продукта, что у нее есть моно-псонная власть (см. п. 10.11), она может оказаться в состоянии, нало­жив пошлину на продукт, получить налоговый доход, который при добавлении к прибылям защищенных местных конкурентов превос­ходит издержки местных потребителей. Заметим, что квота, т. е. уста­новление максимального количества продукта, которое может быть импортировано, не может быть оправдана на этом основании, поскольку она не приносит никакого дохода, хотя она должна привести к сниже­нию цен, если Соединенные Штаты обладают монопсонией на дан­ный продукт.

Даже если страна не обладает монопсонной властью и считает соответствующей целью своей политики максимизацию свободной всемирной торговли, протекционистская мера (в данном случае  такое название неприменимо) может быть приемлема в качестве ответной репрессивной меры, призванной побудить другие страны к отказу от протекционистских мер. Предположительно, чем боль­ше доля страны на мировых рынках импорта, тем действеннее ее угрозы применения репрессивных мер. В то же время такая страна может также обладать монопсонной властью, так что на практике будет трудно определить, являются ли ее меры, выглядящие как протекционистские, действительно протекционистскими или просто репрессивными. Соединенные Штаты — крупный импортер — не­однократно эксплуатировали эту двусмысленность в своей торго­вой политике.

 

 

 

10.10. Исключение доступа к рынку, принудительный ассортимент, барьеры входа

 

 

 

Кроме хищнического ценообразования существует ряд других мер, которые считаются создающими монопольную власть и также имеют свойство заставлять монополиста нести издержки, которые зачастую по меньшей мере столь же высоки, сколь и издержки предполагае­мых жертв. Предположим, производитель скупает все розничные тор­говые точки, продающие продукт его отрасли, чтобы исключить до­ступ своих конкурентов к рынку. Конкуренты ответят на это создани­ем своих собственных торговых точек. Это заставит их нести издержки, но не большие (а может быть, и меньшие) издержек потенциального монополиста по покупке сети розничной торговли, которая будет иметь значительные избыточные мощности после того, как соперники создадут свои собственные торговые точки.

Исключение доступа к рынку часто рассматривалось как эффек­тивный метод приобретения монопольной власти фирмой, которая уже имеет монополию на родственном рынке. Предположим, фирма имеет патент на один продукт, скажем компьютеры, и отказывается продавать или сдавать в аренду свой продукт, если покупатель или арендатор не соглашается совершать покупки некоторого иного про­дукта, скажем флоппи-дисков, у данной фирмы. Тем самым фирма приобретает монополию на продажу дисков («связанный» продукт), используемых совместно с ее компьютерами («привязывающий» про­дукт). Но она не получает монопольной прибыли от второй монопо­лии. Если она назначает арендаторам своих компьютеров более высо­кую цену, чем конкурентная цена дисков, то они будут трактовать это как косвенное увеличение арендной платы; но если они готовы платить более высокую арендную плату, это означает, что компьютер­ная компания могла бы использовать эту готовность напрямую — назначив более высокую арендную плату.

Однако возможное преимущество монополиста при введении «свя­занного» продукта заключается в том, что это может позволить эф­фективно проводить ценовую дискриминацию. Если компьютерная компания получает свои монопольные доходы за счет цены, которую она фиксирует на каждый диск, в результате плата за аренду ком­пьютеров варьируется от покупателя к покупателю в зависимости от интенсивности использования продукта, что может быть приемлемым (но не безошибочным — почему?) показателем эластичности спроса: более крупные пользователи имеют менее эластичный спрос.36 Но рассматриваемое таким образом навязывание не является методом использования фирмой монополии на одном рынке для получения монопольной прибыли и на другом рынке, маловероятна и возмож­ность исключения доступа к рынку конкурирующих производителей «связанного» продукта. Поскольку монополист «привязывающего» про­дукта не может получать монопольную прибыль от продажи «связан­ного» продукта, у него нет заинтересованности в контролировании производства последнего. Его интерес заключается только в увеличе­нии своих продаж связанного продукта. Таким образом, принуди­тельный ассортимент не обязательно нарушает существующую струк­туру рынка связанного продукта. (Можно ли все равно выдвигать возражения против данной практики?)

Согласно более тонкой версии теории исключения доступа к рынку, последнее увеличивает монопольную власть косвенно, созда­вая барьеры входа. В узком смысле, барьер входа — это условие, делающее долгосрочные издержки вновь входящего на рынок более высокими, чем долгосрочные издержки существующих на этом рын­ке фирм; хорошим примером является законодательное ограничение входа. Однако термин также используется как синоним высоких стар­товых издержек. Так, рынок, на котором велики капитальные или рекламные расходы, необходимые для получения первоначального плацдарма, часто описывается как рынок, на котором существуют барьеры входа, и именно в последнем смысле термина исключение доступа к рынку может создать подобный барьер.

Если бы существующие на рынке фирмы владели всеми рознич­ными торговыми точками и решили не подпускать к ним вновь вхо­дящих, последние были бы вынуждены открывать свои собственные розничные торговые точки, что увеличило бы необходимые капиталь­ные вложения. Или если бы флоппи-диски были «привязаны» к арен­де компьютеров, вновь входящий в компьютерный бизнес также дол­-

 

 

 

36 Может ли «навязывание» быть использовано как метод ценовой дис­криминации в случае, когда «связанный» и «привязывающий» продукты используются в фиксированных, а не переменных соотношениях (например, правый и левый ботинок) при создании конечного продукта или услуги (пары ботинок?).

 

 

 

жен был бы поставлять своим покупателям диски. Но капитальные издержки существующих фирм также выше в результате вертикаль­ной интеграции, поэтому неясно, какую выгоду они получают.37 Так же обстоит дело и с рекламой. Без активной рекламной кампании может оказаться сложным вступление на рынок, где фирмы интен­сивно применяют рекламу. Но вступающий на рынок может найти утешение в том обстоятельстве, что фирмы на этом рынке сами долж­ны нести высокие рекламные издержки, чтобы сохранить свое поло­жение.38 Реклама является плохим примером барьера входа и по двум другим причинам. Вновь входящий получает бесплатную выго­ду от рекламы существующих фирм, которые уже сформировали об­щественное признание продукта; и у него есть возможность затрачи­вать на рекламу меньше и назначать цену ниже, чем существующие фирмы, полагаясь на крупные розничные сети в деле информирова­ния о доступности нового дешевого заменителя.

Если мы будем интересоваться не тем, каковы начальные издерж­ки вновь входящего, а отношением начальных издержек к текущим, иными словами, отношением постоянных издержек к переменным, тогда мы и выявим истинную проблему входа. Высокое соотношение постоянных и переменных издержек означает, что на рынке есть ме­сто лишь для немногих фирм — возможно, только для одной — эффективного размера, что делает вход весьма рискованным (поче­му?). Это проблема естественной монополии, которая будет обсуж­даться в главе 12.

Другая версия теории ограничения рынка заменяет концепцию барьера входа концепцией факторов, задерживающих вход. Как упо­миналось ранее, издержки входа в некотором диапазоне являются обратной функцией времени, затраченного на вход (см. п. 9.5). И чем продолжительнее оптимальный период для входа, тем более слож­ные действия должны быть скоординированы для начала производ­ства. Вертикальная интеграция должна усложнять вход, а стало быть, и время, необходимое для его осуществления с издержками, не превы­шающими издержек уже находящихся на рынке фирм, поскольку вновь входящий должен вступать на двух уровнях, а не на одном (розничная продажа и производство в ранее приведенном примере). Но если фирма осуществляет вертикальную интеграцию, чтобы пре-

 

­

37 Однако может ли вновь входящий столкнуться с необходимостью платить более высокий процент за капитал, чтобы добиться определенного положения на рынке, чем уже присутствующие на рынке фирмы должны платить за капитал при замене своих производственных мощностей и дру­гих активов по мере их износа? Может ли это зависеть от того, является ли вновь входящая фирма новой или уже существующей фирмой, расширяю­щей свои продажи на новый рынок?

38 Конечно, это зависит от того, как быстро устаревает реклама.

 

 

 

пятствовать входу, она столкнется с более высокими издержками (по­чему?), что будет способствовать входу.

Соображения, высказанные в этом и предыдущих параграфах, в соединении с небольшим количеством засвидетельствованных слу­чаев хищнического или иным образом исключающего поведения под­крепляют скептицизм по поводу значения подобного поведения. Но было бы неправильным приходить к заключению, что данное поведе­ние определенно всегда является иррациональным. При некоторых не вполне произвольных допущениях можно показать, что продавец может добиться монополии просто путем побуждения многих потенциаль­ных покупателей к подписанию контракта, по которому они будут иметь дело только с ним, пока оставшихся покупателей не останется слишком мало для того, чтобы поддерживать другого продавца, рабо­тающего в эффективном масштабе.39 Любой покупатель подпишет контракт без больших раздумий (за небольшое вознаграждение), зная о том, что, если он этого не сделает, он может все равно столкнуться с монополистом, поскольку кооперация каждого продавца, как только что отмечалось, является несущественной для схемы потенциального монополиста. (Здесь есть аналогия со стратегией корпоративного по­глощения, обсуждаемой в главе 14.) При ограничении рынка по кон­тракту, а не по праву собственности монополист (или потенциальный монополист) не несет издержек и возможных отрицательных эконо­мии от масштаба или разнообразия при расширении в другую от­расль, хотя он и должен что-то платить своим покупателям, чтобы побудить их к отказу от альтернатив, — эта сумма может быть весь­ма небольшой, если каждый покупатель знает, что его уступка не­существенна. Интегрированная фирма может отказаться продавать своим неинтегрированным конкурентам, вместо этого ограничивая продажи своей собственной дистрибьюторской сетью для перепрода­жи конечному покупателю, чтобы скрыть существование ценных по­купателей от конкурентов или скрыть свое монополистическое цено­образование.40

Известный, но иногда неправильно понимаемый пример ограни­чения рынка по контракту — соглашение между трестом Стандард Ойл Джона Рокфеллера и железными дорогами, транспортирующими нефть, по которому железные дороги давали скидки Стандард Ойл, в результате чего транспортные издержки других нефтяных компа­ний возрастали и эти компании уже не могли конкурировать с трес­том на равных условиях. Как утверждалось, трест на самом деле был

 

 

 

39 Eric В. Rasmusen, J. Mark Ramseyer & John S. Wiley, Jr., Naked Exclusion, 81 Am. Econ. Rev. 1137 (1991).

40 Cm. Curtis M. Grimm, Clifford Winston & Carol A. Evans. Foreclosure of Railroad Markets: A Test of Chicago Leverage Theory, 35 J. Law & Econ. 295 (1992).

агентом железнодорожного картеля, который в обмен на помощь же­лезным дорогам в поддержании цен, превышающих конкурентные (каким образом?), получал скидки, предоставляющие конкурентное преимущество над другими нефтяными компаниями.41

 

 

 

10.11. Бойкоты, в том числе при монопсонии

 

 

 

В деле Восточных Штатов группа дилеров по продаже пиломатери­алов приняла соглашение не покупать пиломатериалы у любого опто­вого продавца, который вступил в данный бизнес в конкуренции с членом группы розничных продавцов.42 Но соглашение могло удер­жать оптовых продавцов от вступления в розничный бизнес только в том случае, если розничные продавцы обладали монопсонией по от­ношению к оптовым продавцам — это важное понятие мы объясним с помощью рис. 10.4. Данный график отображает производный спрос фирмы на некоторый ресурс (т. е. выведенный из спроса на конеч­ный продукт фирмы). Предполагается, что цена предложения поло­жительно взаимосвязана с покупаемым количеством ресурса, а это подразумевает, что производство ресурса требует использования ред­ких ресурсов, специализированных в этом производстве. Предельные издержки фирмы по покупке данного ресурса возрастают быстрее цены предложения (вспомним обсуждение этого вопроса в п. 10.7), т. е. каждое увеличение цены повышает общие издержки фирмы по приобретению ресурса на большую величину, поскольку увеличение цены распространяется не только на дополнительные покупки, но и (если предположить, что ценовая дискриминация отсутствует) на все предыдущие покупки ресурса. Таким образом, предельные издержки соотносятся с ценой предложения так же, как и предельная выручка соотносится с ценой продажи. Выгоды покупателя максимизируются при ограничении его покупок ресурса уровнем qm на рис. 10.4, при котором предельные издержки равны предельной ценности. (Можете ли вы сказать, почему кривая производного спроса является функци­ей предельной ценности?) На этом уровне цена ниже, чем в случае, когда конкуренция заставляет покупателей устранить монопсонную прибыль (чем она измеряется?), создаваемую при qm, поднимая цену ДО рс.

Привлекательность монопсонного поведения зависит от положи­тельного наклона кривой предложения. Если бы кривая была гори-

 

 

 

41 Elizabeth Granitz & Benjamin Klein. Monopolization by «Raising Rivals' Costs»: The Standard Oil Case, 39 J. Law & Econ. 1 (1996).

42 Eastern States Retail Lumber Dealers' Assn. v. United States, 234 U. S. 600 (1914).

 

 

 

 

 

 

 

 

зонтальной, ограничение покупаемого количества ресурса не принес­ло бы монопсонной прибыли (почему?). Таким образом, монопсония является проблемой только тогда, когда на производство данного исходного ресурса затрачиваются ресурсы, которые менее ценны в других способах использования. Обычно это условие выполняется только в краткосрочном периоде. Как только построен железнодо­рожный путь, его ценность в альтернативных способах использова­ния резко уменьшается, так что монопсонный покупатель железнодо­рожных услуг сможет ограничить цену, которую он платит за эти услуги, уровнем, на котором железнодорожная компания может не возместить свои инвестиции в строительство пути.43 Но железнодо­рожный путь не будет заменен; сталь, труд и другие ресурсы, затра­ченные на его производство, должны переместиться для этого на дру­гие рынки, где соответствующие издержки должны быть полностью возмещены. Угольная шахта является другим хорошим примером ресурса, который не может быть перемещен без огромной потери ценности.44

Если розничные дилеры по продаже пиломатериалов в деле Вос­точных Штатов имели монопсонную власть, почему они не приме­нили ее непосредственно, сократив ниже конкурентных уровней ко­-

 

 

 

43 Эти инвестиции можно приблизительно оценить на рис. 10.4, если предположить, что железная дорога не использует других специализирован­ных ресурсов, по треугольной области, ограниченной вертикальной осью, рс и кривой предложения.

44 См. вопрос 5 в конце главы 12.

 

 

 

личество пиломатериалов, которое они покупали у оптовых продав­цов? Возможно, розничным продавцам было легче прийти к согла­шению об «отсечении» конкурирующих оптовых продавцов, чем об оптимальной монопсонной цене пиломатериалов. Другое возможное объяснение заключается в том, что оптовые продавцы были менее эффективны в розничной дистрибуции, чем розничные продавцы, и были привлечены на розничный рынок всего лишь тем фактом, что розничные продавцы назначили картельную цену. Тогда бойкот увеличил бы эффективность картеля, а монопсония не увеличила бы ее. И монопсонное ценообразование было бы эффективно только в краткосрочном периоде.

 

 

 

10.12. Компенсационные выплаты в антимонопольном регулировании

 

 

 

Хотя для обеспечения выполнения федеральных антимонопольных законов используются и такие средства судебной защиты по праву справедливости, как судебный запрет и лишение прав, и уголовно-правовые средства судебной защиты (штрафы и лишение свободы), возмещение убытков связано с наиболее интересными экономически­ми проблемами, и поэтому именно на нем мы сфокусируем наш анализ. Первоначальный вопрос заключается в том, в каких случаях должны быть присуждены карательные штрафы, равно как и компен­сационные выплаты. Выигравший в антимонопольном процессе ис­тец имеет право на утроение своих компенсационных выплат, так что две трети любой выплаты в антимонопольном деле представляют собой карательный штраф. Мы знаем из главы 7, что это было бы разумно, если бы вероятность поимки нарушителя антимонопольного законодательства равнялась 1/3. Но на самом деле, если нарушения антимонопольного законодательства происходят открыто (например, слияния), вероятность близка к единице, тогда как для скрытых на­рушений (главным образом сговоров о фиксировании цены) вероят­ность, хотя и меньше единицы, не всегда равна 1/3.

Рассмотрим вычисление компенсационных выплат, скажем, в случае иска (возможно, коллективного иска, см. п. 21.8) со стороны потребителей. Возвращаясь к рис. 9.7, должны ли эти выплаты рав­няться DW (полным убыткам)? MP (монопольной прибыли)? DW + MP? Или быть еще больше?

DW  недостаточно. Это лишь часть издержек, вызванных монопо­лией, — издержек, которые несут те, кто перестает покупать продукт, когда цена возрастает от конкурентного уровня до монопольного. Эта величина не включает издержки тех потребителей, которые продолжают покупать продукт, но платят больше. Эти издержки равны MP, и общие социальные издержки поэтому составляют MP + DW. Прав­да, MP не являются чистыми социальными издержками, это просто трансфертные выплаты, по крайней мере если мы игнорируем тен­денцию монопольной прибыли к трансформации в издержки приоб­ретения или поддержания монополии. Однако мы хотим, чтобы моно­полист при принятии решения об установлении монополии сравнивал свои выгоды с издержками всех, кто пострадает от монополии, вклю­чая потребителей, продолжающих покупать, равно как и перешедших к (худшим) заменителям. Чтобы заставить его делать это, мы должны установить компенсационные выплаты равными общим, а не чистым социальным издержкам монополии.

Недостаточно также установить компенсационные выплаты рав­ными MP исходя из теории, что это должно сделать монополию невыгодной и потому непривлекательной. Предположим, монополия приносила монополисту некоторую небольшую экономию издержек. Тогда MP — по крайней мере вычисленное из домонопольной кривой издержек, т. е. в соответствии с убытками потребителей, а не выгодами монополиста, — должно быть меньше реальной вы­годы монополиста от монополии, так что это не будет его сдержи­вать. Даже если экономия издержек меньше DW, мы должны сдер­живать монополиста; монополия не должна быть оправданной с точки зрения издержек.

Однако возможность экономии издержек показывает, что было бы неразумным устанавливать компенсационные выплаты (возмож­ности сокрытия с одной стороны) выше суммы монопольной при­были и общего убытка. Это сдерживало бы создание монополий, которые приносят экономии издержек, превышающие общие убыт­ки, если реалистично предполагать, что антимонопольное законода­тельство не освобождает от ответственности во всех случаях подоб­ных монополий.

Какими должны быть компенсационные выплаты, если кар­тель создан фирмами, которые не владеют рынком полностью? Из предшествующего обсуждения мы знаем, что картель может быть в состоянии продолжать назначать монопольную цену, хотя и не та­кую высокую, как в случае контроля надо всем рынком. Предполо­жим, ему удается поднять цену на 10%. Естественно, фирмы, не входящие в картель, получат выгоду: они будут продавать по той же цене (почему?). А их покупатели понесут убытки. Должны ли члены картеля вследствие этого нести ответственность не только за свою собственную монопольную прибыль, но и за монопольную прибыль «невиновных» продавцов (которые не нарушили закон?) Не должны. Правда, их покупатели пострадали от действий карте­ля. Но если с картеля взыскивать эти убытки, он должен также получить выгоду (прибыль), которую он принес «невинным» про­давцам. И эти две суммы компенсируют друг друга. Это очевид­ный пример применения принципа «экономических» убытков в гла­ве 6: убытки, компенсируемые прибылью для других субъектов, не должны взыскиваться как компенсационные выплаты, даже если убытки были вызваны непреднамеренным причинением ущерба (см. п. 6.7).45

Часто потребители не покупают непосредственно у производи­телей, но у посредников. Предположим, монополист — производи­тель обуви продает товар десяти дистрибьюторам, которые в свою очередь перепродают тысяче розничных продавцов, а те перепрода­ют миллиону потребителей. Имеет смысл позволить десяти дистри­бьюторам подать в суд на монополиста за всю величину превыше­ния монопольной цены над конкурентной, даже если они передали (что весьма вероятно) большую часть монопольной «надбавки» роз­ничным продавцам, которые в свою очередь возложили ее на плечи потребителей. В зависимости от степени «передачи» выигранный процесс может принести дистрибьюторам неожиданную прибыль, хотя с экономической точки зрения наиболее важный результат — сдерживание монополии — будет достигнут с большей эффективно­стью, чем если бы подобные иски были запрещены.46 Возможно, не будет никакой неожиданной прибыли. Если норма, согласно кото­рой факт «передачи» не освобождает от ответственности, четко установлена (как это и делается сейчас), посредники, как правило, назначают более низкие цены. Их чистые издержки покупки у производителя будут ниже, так как посредник будет иметь потенци­альную выгоду от возможности подачи иска в случае, если цена становится противозаконно монопольной. Назначаемые посредника­ми более низкие цены будут компенсировать потребителям потерю их собственного, менее ценного права подачи иска. Их право менее ценно потому, что, будучи одновременно более удаленными от про­изводителя и более многочисленными, потребители менее эффек­тивны в антимонопольной борьбе и, скорее всего, выиграют меньше от антимонопольного иска, чем посредники. Если так, то потре-

 

 

 

­------

45 Что было бы в случае, если бы периферийные фирмы имели более высокие издержки, чем члены картеля (что весьма вероятно — почему?)? Как тогда трактовать общие убытки при вычислении компенсационных выплат?

46 Степень «передачи» зависит от эластичности спроса. Чем эластичнее спрос, тем меньшая доля «надбавки» будет передана следующему звену рас­пределения. Пострадает ли дистрибьютор от своей неспособности передать все издержки следующему звену — это отдельный вопрос, ответ на который зависит от того, владеет ли дистрибьютор какими-либо специализированны­ми ресурсами, используемыми в производстве его продукта, — ведь именно

 

 

 

бители по сути выигрывают от отмены освобождения от ответствен­ности при «передаче» монопольной части цены!

Однако должен ли нас беспокоить тот факт, что введение права на трехкратную компенсацию приведет к откладыванию потребите­лями момента подачи иска, тем самым продлевая период монополь­ного ценообразования?47 Рассмотрим следующий пример. Конкурент­ная цена некоторого блага 10 долл., а монопольная цена — 15 долл. Таким образом, простая компенсация составит 5 долл., а трехкрат­ная — 15 долл. Это означает, что каждая покупка обходится потреби­телю в -5 долл.! Так что у него есть стимул (хотя и ограниченный соответствующими нормами и его учетной ставкой) к бесконечному откладыванию момента подачи иска. Однако из этого не следует, что в результате будет больше монополистического ценообразования, так как, зная об этом стимуле, монополист будет понимать, что продол­жительное монопольное ценообразование может привести к астроно­мическим компенсационным выплатам.

Важный вопрос, касающийся компенсационных выплат при ан­тимонопольном регулировании, — должны ли конкуренты наряду с покупателями иметь право на подачу иска о возмещении убытков. На первый взгляд ответ должен быть отрицательным, если, как мы под­разумевали на протяжении этой главы — и так все чаще полагают суды, целью антимонопольного законодательства является обеспече-­

 

 

 

------

на плечи таких собственников ляжет часть издержек, которую не удалось «передать». (Что будет в случае отсутствия таких специализированных ре­сурсов?) Процесс передачи показан на рис. 10.5. Кривая со штрихом вклю­чает «надбавку», кривая без штриха показывает издержки до введения «над­бавки», расстояние по вертикали между двумя этими кривыми представляет величину надбавки на единицу приобретенного ресурса.

 

 

47 См. Pablo Т. Spiller. Treble Damages and Optimal Suing Time, 9 Research in Law & Econ. 45 (1986).

 

 

 

ние эффективной аллокации ресурсов. Монополия не дает эффектив­ности, вбивая клин между альтернативными издержками (т. е. кон­курентной ценой) и монопольной ценой; на благосостояние конку­рентов это не влияет. Но иногда конкурент является более эффектив­ным в противодействии монополии, чем потребитель, поскольку, как и посредник, он имеет больше информации и (разумеется, в зависи­мости от конкретной правовой нормы о компенсации) большую за­интересованность в этом противодействии. Возьмем, к примеру, хищ­ническое ценообразование. Потребители получают выгоду в кратко­срочном периоде. Только после того, как данная тактика достигает успеха и монополист поднимает цену, они начинают страдать. Поэто­му маловероятно, что будет много исков со стороны потребителей против хищнического ценообразования. Конечно, право может подо­ждать до тех пор, пока монополист добьется успеха, и затем удовле­творить иски покупателей, но временной промежуток между самим хищническим снижением цены и иском против него может сильно усложнить доказательство существования схемы хищнического цено­образования.

Если предположить, что «пострадавшим» конкурентам позволе­но подавать иск, то против чего именно? Убытки, которые они несут, не обязательно имеют отношение к социальным издержкам хищни­ческого ценообразования (которые равны социальным издержкам монополии в последующий период, приведенным к текущей цен­ности). Тем не менее есть довод в пользу дозволения конкурентам основывать свои претензии на этих убытках. Если жертвы хищниче­ского ценообразования смогут рассчитывать на полное возмещение убытка, наносимого им этой тактикой, «хищник» не сможет запуги­вать их угрозой такого ценообразования. Как мы уже сказали, хищ­ническое ценообразование может быть эффективным только тогда, когда «хищнику» удается расчистить себе путь, по крайней мере в большинстве случаев, скорее угрозой, чем действительным примене­нием хищнического ценообразования.

Важное ограничение исков со стороны конкурентов о компенса­ции причиненных монополией убытков иллюстрируется делом Bruns­wick.48 А подал иск на В за то, что последний купил компанию С, конкурента А, и потребовал компенсации на основании убытков, при­чиненных А со стороны С в результате «воскрешения» последнего силами В. Но для приобретения С должен был бы выйти из бизнеса, в результате чего выпуск и прибыль А увеличились бы. Было решено, что покупка была нелегальной, так как создала опасность (которая, однако, не успела материализоваться) того, что В станет финансиро­вать хищническое ценообразование со стороны С. Тем не менее А не

 

 

 

-------

48Brunswick Corp. V. Pueblo Bowl-O-Mat, Inc., 429 U.S. 477 (1977).

 

 

 

получил компенсации, на которую претендовал. Хотя убытки и были вызваны незаконным приобретением компании, они имели такое же экономическое значение, как и вред, наносимый потребителям кар­тельным ценообразованием со стороны фирм, не являющихся члена­ми картеля: эти убытки компенсировались в другой части экономи­ческой системы. Если приобретение В компании С позволило послед­ней продолжать конкуренцию с А без использования каких-либо нечестных тактик вроде хищнического ценообразования, то любой убыток А должен быть более чем компенсирован выгодами потреби­телей от этой конкуренции; ведь только делая лучшие предложения (хотя, по допущению, эффективные — цена не должна быть ниже издержек) С может переманить покупателей у А. Сдерживание было бы чрезмерным, если бы В обязали выплатить компенсацию А (см. п. 6.7).

 

 

 

Рекомендуемая литература

 

 

 

1. Douglas G. Baird, Robert Н. Gertner & Randal С. Picker. Game Theory and the

Law 57-63, 165-187 (1994).

2. Andrew R.Dick. Learning by Doing and Dumping in the Semiconductor

Industry, 34 J. of Law & Econ. 133 (1991).

3. Herbert Hovenkamp. Economics and Federal Antitrust Law (1985).

4. Louis Kaplow. Extension of Monopoly Power Through Leverage, 85 Colum.

L. Rev. 515 (1985).

5. William M. Landes. Optimal Sanctions for Antitrust Violations, 50 U. Chi.

L. Rev. 652 (1983).

6. William M. Landes & Richard A.Posner. Should Indirect Purchasers Have

Standing to Sue Under the Antitrust Laws: An Economic Analysis of the Rule of Illinois Brick, 46 U. Chi. L. Rev. 602 (1979).

7. John E. Lopatka. Solving the Oligopoly Problem: Turner's Try, 41 Antitrust

Bull. 843 (1996).

8. J. A Ordover, A. O. Sykes & R. D. Willig. Unfair International Trade Practices,

15 N. Y. U. J. Intl. Law & Politics 323 (1983).

9. William H. Page. Antitrust Damages and Economic Efficiency: An Approach

to Antitrust Injury, 47 U. Chi. L. Rev. 467 (1980).

10. Eric B.Rasmusen, J.Mark Ramseyer & John S. Wiley, Jr. Naked Exclusion,

81 Am. Econ. Rev. 1137 (1991).

11. George J.Stigler. The Organization of Industry, chs. 5-10, 21 (1968).

12. Alan O. Sykes. Countervailing Duty Law: An Economic Perspective, 89 Colum.

L. Rev. 199 (1989).

13. Economic Analysis and Antitrust Law (Terry Calvani & John Siegfried eds.

1979).

14. Antitrust and Economic Efficiency, 28 J. Law & Econ. 245 (1985).

15. The Causes and Consequences of Antitrust: The Public-Choice Perspective

(Fred S. McChesney & William F. Shughart II eds. 1995).

 

 

 

Вопросы

 

 

 

1. Ниже перечислены некоторые основные антимонопольные дела, рас­сматривавшиеся Верховным Судом. Прочтите каждое решение. Затем от­ветьте на следующие вопросы: почему ответчик или ответчики в действи­тельности прибегли к незаконной практике — в целях приобретения моно­полии или по другой причине? В какой степени решение суда основывается на рассмотрении экономических последствий незаконной практики? Пра­вильно ли суд использует экономический анализ?

United States v. Reading Co., 253 U.S. 26 (1920).

Chicago Board of Trade v. United States, 246 U.S. 231 (1918).

United States v. Container Corp. of America, 393 U.S. 333 (1969).

United States v. Sealy, Inc., 388 U.S. 350 (1967).

United States v. Continental Can Co., 378 U.S. 441 (1964).

Standard Fashion Co. v. Magrane-Houston Co., 258 U.S. 346 (1922).

United States v. Arnold, Schwinn & Co., 388 U.S. 365 (1967).

United States v. Singer Mfg.  Co., 374 U.S. 174 (1963).

Sugar Institute, Inc. v. United States, 297 U.S. 553 (1936).

Arizona v. Maricopa County Medical Society, 457 U.S. 332 (1982).

United States v. United States Gypsum Co., 438 U.S. 422 (1978).

National Collegiate Athletic Association v. Board of Regents, 486 U.S. 85

(1984).

Aspen Skiing Co. v. Aspen Highlands Skiing Corp., 472 U.S. 585 (1985).

2. Проанализируйте следующее утверждение: антимонопольная поли­тика глубоко противоречит достижению экономически оптимальных уров­ней: а) защиты окружающей среды; б) информации о потребительских про­дуктах и их безопасности.



 

 

Вернуться


Координация материалов. Экономическая школа

Контакты


Институт "Экономическая школа" Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики

Директор Иванов Михаил Алексеевич; E-mail: seihse@mail.ru; sei-spb@hse.ru

Издательство Руководитель Бабич Владимир Валентинович; E-mail: publishseihse@mail.ru

Лаборатория Интернет-проектов Руководитель Сторчевой Максим Анатольевич; E-mail: storch@mail.ru

Системный администратор Григорьев Сергей Алексеевич; E-mail: _sag_@mail.ru