Петер Козловски Введение Принципы этической экономии

Введение (Принципы этической экономии. СПб.: Экономическая школа, 1999. 344 с.)

Порядок хозяйства и общества должен быть основан на самых сильных и самых лучших побуждениях человека. Экономическая наука с начала ее самостоятельного существования исходит из самого сильного человеческого побуждения — собственного интереса. Философская этика традиционно исходит из того, что принято называть наилучшими побуждениями человека: стремления к добру, исполнения долга, добродетели. Экономическая теория анализирует и конструирует социальные институты и порядки деятельности, основанные на собственном интересе, а этическая теория обосновывает институты и нормы, предоставляющие возможности для раскрытия наилучших побуждений человека. В этом смысле обе науки имеют дело с одним и тем же предметом — действующим человеком и координацией деятельности, ведомой разумом.

Поскольку экономическая наука и этика направлены на один и тот же предмет, они не являются науками, независимыми друг от друга. Необходимость объединить экономический и этический подходы к человеческой деятельности и ее координации вытекает, таким образом, из природы человеческой деятельности и из требования социального порядка, которое заключается в том, чтобы обеспечить как экономическую, так и этическую ориентации человеческой деятельности. Всеобъемлющая теория хозяйства, как отмечалось уже в «Принципах экономической науки» Альфреда Маршалла, не может основывать свой анализ только на узко понятом собственном интересе человека. С другой стороны, этика, соприкасающаяся с действительностью, не может закрывать глаза на экономические условия этической деятельности. Поэтому этика и экономическая наука должны взаимно отражать идеи друг друга, объединяясь в развернутую теорию рациональной деятельности.

1. Этическая экономия и политическая экономия

Хозяйственная этика, или этическая экономия, есть та теория хозяйства и этики, которая старается соответствовать этому требованию.

Этическая экономия объединяет этические и экономические суждения, соответствует политической экономии и дополняет ее.

Она исследует этические предпосылки и общие условия индивидуальной хозяйственной деятельности, так же как политическая экономия исследует политические и правовые предпосылки институтов народного хозяйства. Как этическая, так и политическая экономия основываются на одной и той же формальной экономической теории рациональной деятельности в том виде, в каком ее разрабатывает микроэкономическая теория. Аналитический инструментарий чистой теории деятельности, соответствующий экономическому принципу или рациональности, сочетается как с различными политическими и институциональными условиями, так и с фундаментальными направлениями этики: с кантовской этикой и с утилитаризмом. Он служит как этической, так и политической экономии, проясняя содержание рационального поведения и исследуя полезность норм и институтов для достижения заранее поставленных этических или политических целей.

Чистая экономическая теория является могучим инструментом для анализа рациональной деятельности и ее эффективной координации. Если разумное и эффективное движение к цели является характерным признаком человека, а этика и политика стараются способствовать ему на индивидуальном и общественном уровнях, то понятно, что обе вынуждены прибегать к экономическому принципу и к экономической теории. Политическая экономия, как соединение политической философии и экономической науки, является экономической теорией политических институтов и политических предпосылок той области культуры, которая называется хозяйством, то есть политических предпосылок рыночной координации и хозяйственного регулирования посредством системы цен. Политическая экономия со времен Адама Смита и его теории «богатства народов» оказывала существенное влияние на формирование такого общества, которое делает возможным свободное движение к цели и ответственное хозяйствование своих членов, она тесно связана с историей политической свободы и свободной координации хозяйства.

Хозяйственная этика, или этическая экономия, является, соответственно, с одной стороны, экономической теорией этического, этических институтов и правил и, с другой стороны, этикой хозяйства. Как и политическая экономия, она имеет двойное значение. Она является этической теорией, которая пользуется экономическим инструментарием анализа, этической теорией, отнесенной к экономике, точно так же, как политическая экономия

является политической теорией, пользующейся экономическим аналитическим инструментарием. Однако этическая экономия, или хозяйственная этика, является также теорией этических предпосылок хозяйства как области культуры, теорией этических правил и установок, функционирование которых предполагает рыночную координацию и систему цен. Эта более прикладная часть этической экономии обозначается здесь как хозяйственная этика, хотя понятия «этическая экономия» и «хозяйственная этика» переходят одно в другое, и в предлагаемой работе делается попытка рассмотреть вопросы не только обоснования, но и применения этической экономии и хозяйственной этики.¹ Понятие «этическая экономия» выходит за пределы исследовательских целей хозяйственной этики как этики хозяйства, оно указывает на интеграцию этической и экономической теорий. Этическая экономия должна представлять собой нечто большее, чем «экономическая наука плюс этика».

1.1. Этическая экономия как теория этических предпосылок хозяйства и хозяйственная этика

Политическая экономия и вводимая здесь как новое понятие этическая экономия образуют политические и этические предпосылки чистой экономической теории рынка и системы цен. Рыночная координация и регулирование экономики через систему цен могут работать только в том случае, если выполнены определенные институциональные условия. Новая институциональная экономическая теория убедительно напомнила об этом обстоятельстве. К этим институциональным предпосылкам рыночной координации относятся предпосылки, которые исследует политическая экономия, — политические условия прав собственности, договорного права и правосудия и т. п., и предпосылки, которые исследует этическая экономия, т. е. этические условия, которые обеспе-

¹ С 1945 г. в немецкоязычной литературе имеется лишь одна монография, в названии которой употребляется понятие «хозяйственная этика», работа Риха (Rich) 1984 г. Ее название не совсем точно в том, что касается первого из двух томов, почти целиком посвященного общим вопросам обоснования социальной этики в теологическом аспекте, в то время как обещанный второй том, который должен был освещать специфические вопросы хозяйственной этики, до сих пор не вышел в свет.

чивают всеобщее действие принципа pacta sunt servanda и оправданное ожидание выполнения договоров, отсутствие квазимонополии со стороны наемного работника или работодателя и, следовательно, отсутствие каких-либо квазирент в трудовых отношениях.

1.2. Этическая экономия как экономическая теория этического, или этика, пользующаяся инструментарием экономической теории

Другой предмет хозяйственной этики, или этической экономии, составляет разъяснение этических проблем с помощью инструментов экономической теории. Экономическая теория этики расширяет аналитическую мощь этики, прилагая, например, понятие экономии от масштаба к проблеме обобщения моральных норм и эффективности различных степеней обобщения² или интегрируя процесс максимизации в описание принятия этических решений. Экономическая теория этики исследует также важный для побуждения к этической деятельности вопрос о соотношении нравственности и выгоды, собственного интереса и общего интереса.

1.3. Этическая экономия как материальное учение о благах и экономическая теория культуры

Наконец, наряду с теорией этических предпосылок хозяйства и экономической теорией этики можно выделить третий раздел этической экономии, или хозяйственной этики, исследующий взаимопроникновение экономической науки и этики в учении о благах. Вещи становятся для отдельного индивида благами благодаря своим определенным ценностным качествам и восприятию этих ценностных качеств. Экономическая реализация этих ценностных качеств зависит от их восприятия человеческим субъектом, то есть потребителем. Во взаимопроникновении экономического и эстетическо-этического учений о благах этическая экономия, или хозяйственная этика, проявляется в то же время как теория культуры хозяйства, как экономическая теория культуры и культур-философия хозяйства.

Эти три раздела этической экономии — теория этических предпосылок хозяйства, экономическая теория этики и этико-эконо-

² Ср. здесь важную книгу Гиббарда (Gibbard, 1971).

мическая теория благ и ценностных качеств благ — показывают, что этика и экономическая наука объединяются в общую теорию человеческой деятельности и человеческой практики,³ в которую должно войти и понимание общественных институтов и порядков деятельности в контексте культуры. К этой общей теории человеческой деятельности относится также и теория человеческих установок и привычек, учение о добродетельной деятельности.

Этическая экономия, или хозяйственная этика, возвращается к старой философской традиции аристотелевской практической философии как единству этики, экономической теории и политики. Это единство практической философии было нарушено с того времени, когда национальная экономия утвердилась как самостоятельная наука у Адама Смита, а прагматика и социальная этика были выведены за пределы моральной философии у Канта.⁴ Место триады этики, экономической теории и политики было занято этими, ставшими самостоятельными, тремя дисциплинами. Этическая экономия и политическая экономия показывают, что это дробление дисциплин практической философии не стало окончательным. Напротив, индивидуальная и социальная деятельность имеют политические, экономические и этические предпосылки, для их анализа и понимания необходимы экономическая теория этики, этическая теория, экономическая теория политики и политическая теория экономики.

Этическая экономия и хозяйственная этика представляют собой попытку интеграции этических аспектов деятельности в экономическую модель деятельности, присущую экономическим наукам, они делают попытку преодолеть пропасть между тотальностью этических требований к хозяйственной деятельности и необходимой абстракцией homo oeconomicus. Поскольку мир жизненного этоса или, иначе говоря, мир тотальности наших этико-социальных установок есть мир, в котором мы живем и в котором ведем хозяйственную деятельность, эту тотальность должна отражать и теория хозяйственной деятельности.

³ Сошлемся здесь на значительный труд Мизеса (Mises, 1949) « Human Action », содержащий проект экономической науки как общей теории человеческой деятельности, однако в слишком малой степени включающий этику в экономическую науку.

⁴ Ср. к соотношению экономической науки и этики у Канта и Адама Смита: Koslowski (1982а), S. 185—237.

Аналитический и нормативный потенциал философской этики также усиливается от объединения этики и экономической науки, поскольку эта наука направлена или должна быть направлена на привнесение этической рефлексии и этических суждений в хозяйственную, как и во всякую иную, практику. Задача этики как практической философии, как учения о правильной деятельности не может состоять только в обосновании или даже конечном обосновании норм, в ее задачи входит также и привнесение хорошо обоснованных норм в конкретный мир жизни и деятельности. Этика должна быть не только метаэтикой или окончательным обоснованием, она должна давать и ориентиры для человеческой деятельности в различных ее сферах в качестве имманентной этим сферам деятельности моральной рефлексии. В этом смысле необходимо разрабатывать имманентную хозяйству хозяйственную этику и этическую экономию, так как из всех областей деятельности и культуры общества хозяйственная деятельность является самой важной, определяющей жизнь большинства людей в течение большей ее части. Задачей философской этики является как обоснование этики, так и ее привнесение в конкретные жизненные отношения. Без этого философская этика обречена на практическую бесплодность. В этом случае ей остается резонерствовать о том, что должно быть, полемизируя с так называемыми деловыми аргументами практиков и экспертов.

Этика направлена на овладение человеческой практикой. «Здесь цель состоит не в познании, а в действии».⁵ Это в особенной мере касается хозяйственной этики, или этической экономии. Хозяйственная этика должна быть также практической этикой области культуры и деятельности, называемой хозяйством. В форме деловой этики и трудовой этики она должна проникать в конкретные жизненные отношения людей и этически разъяснять и формировать их действия и побуждения.

2. Почему в наше время возникает интерес к хозяйственной этике?

Интерес к хозяйственной и деловой этике (business ethics) в последние годы скачкообразно возростал прежде всего в США, но также и в Европе. Столь же скачкообразно увеличивалось и коли-

⁵Aristoteles, Nikomachische Ethik I, 1, 1095a, 6.

чество публикаций на эту тему.⁶ Можно назвать три причины этого возрождения интереса к старой дисциплине хозяйственной этики, являющейся одной из составных частей практической философии.

Новая область науки, «хозяйственная этика», возникает: а) из осознания растущих культурных и экологических внешних эффектов (побочных воздействий) нашей хозяйственной деятельности и из потребности в моральной ответственности за них; б) из «нового открытия человека» в частных науках и связанных с этим растущих требований к руководителям предприятий и в) из потребности противодействовать дальнейшему распаду культуры и, в особенности, взаимоотчуждению мира экономики и мира духовной и материальной культуры.

2.1. Рост внешних эффектов, связанных с хозяйственной деятельностью

Интерес к хозяйственной этике вырос, поскольку непроизвольные побочные воздействия (внешние эффекты) нашей хозяйственной и технической деятельности нарастают вместе с ростом могущества человека. Рост побочных воздействий хозяйственной деятельности требует всеобъемлющего учета ее последствий, то есть некоторой целостной этики соответствующих областей культуры, которая включает не только узко понятые экономические и естественнонаучные аспекты. Побочные воздействия являются не только проблемой хозяйственной этики, но и причиной ее существования. Они не только ставят перед хозяйственной этикой задачу анализа и оценки побочных воздействий, но в то же время являются причиной того, что хозяйственная этика возникает как нормативная наука и как вопрос общественных ценностей на пересечении экономической науки и общей этики.

Что следует понимать под побочными воздействиями? Побочные воздействия суть воздействия, принимаемые в расчет наряду с основным воздействием, выделенным субъектом деятельности до начала данного действия как цель. Побочные воздействия ставят перед исследователем две задачи: с одной стороны, задачу эти-ко-экономического анализа их причинения субъектом деятельно-

⁶ Ср. библиографию Jones/Troy (1983) и работы Regan (1983) и de George (1983).

сти и их вменения ему, а с другой стороны — этическую и экономическую задачу предсказания и оценки побочных воздействий лицом, принимающим решения.⁷

Власть человека над природой и масштабы его деятельности растут. Также растут и масштабы возможных побочных воздействий. Возрастающая мощь человека требует не только большего аналитического знания, но и большей чувствительности к ее прямым и побочным воздействиям. Она требует практическо-этичес-кого знания деятельности, которое позволяло бы учитывать при принятии решений побочные воздействия деятельности человека. Формой проявления этого бурного роста побочных воздействий являются пробуждение экологического сознания и дискуссия об энергопользовании. Второе начало термодинамики является, как показал Джорджеску-Реген,⁸ физической причиной проблемы экономической и экологической редкости. Экономическое значение этого закона природы заключается в том, что, во-первых, все виды энергии сами по себе притекают только от теплого к холодному телу, то есть именно в том направлении, которое для нас в большинстве случаев нежелательно. Во-вторых, он означает, что без побочных воздействий на окружающую среду энергия не может быть превращена в работу или сырье. Эти побочные воздействия превращения энергии, как и все негативные побочные воздействия хозяйственной деятельности, должны в максимальном объеме учитываться и сводиться к минимуму, в то время как возможные позитивные побочные воздействия, синергические и симбиотические эффекты должны, наоборот, максимизироваться.

Для учета обратного воздействия окружающей среды на деятельность человека требуются гибкость мышления, внимательность, восприимчивость и этическая рассудительность — говоря словами Паскаля, не только esprit de geometrie,⁹ но и esprit de finesse.¹⁰ Эти качества должна поощрять и хозяйственная этика.

Один пример из области экологической экономии поможет показать это более наглядно. В некоторых районах Баварии в целях повышения продуктивности сельского хозяйства проводились

⁷ Ср. Spaemann (1977) и Koslowski (1984). К экономической литературе о внешних эффектах ср. Mishan (1971) и Koslowski (1983а).

⁸ Ср. Georgescu-Roegen (1977).

⁹ Дух геометрии — фр. (Прим. пер.)

¹⁰ Дух тонкости — фр. (Прим. пер.)

землеустроительные работы. После их окончания отметили, что все естественные биотопы¹¹ исчезли и места для естественных видов не осталось. Теперь приходится вводить эти биотопы искусственным путем. Это делается, и этот путь включает своего рода работы по «земленеустройству». Теперь крестьянам платят за то, чтобы они устраняли результаты землеустроения и создавали искусственные биотопы.

Окружающая среда любого живого существа, согласно выводам биолога Якоба фон Юкскюля (Jakob von Uexkuell), состоит из освоенных им возможностей¹² деятельности.

Социальная и природная среда, окружающая человека, то есть в этом смысле освоенные им возможности деятельности, выросли неимоверно. Одновременно выросла и его ответственность за них. С ростом мощи человека можно будет справиться только в том случае, если вместе с его творческими способностями будет возрастать и его способность принимать на себя последствия своих действий. Учет побочных воздействий собственной деятельности содержит момент принятия на себя последствия обратных воздействий на деятельность субъекта со стороны бытия. Необходимость учета побочных воздействий хозяйственной деятельности на самого человека и на природу является первой причиной роста потребности в хозяйственной этике.

2.2. Новое открытие человека

Второй причиной потребности в хозяйственной этике является феномен «нового открытия человека» в науках. Этика реализует в науках «примат практического разума» (Кант) над собственными закономерностями научного и технического исследования. Этика напоминает о том, что наука есть практика и что она как научная практика должна ставить перед собой вопрос о пригодности ее парадигмы для понимания человеком самого себя. Движение от научной парадигмы изучения неживой природы, физика-лизма, к такой науке, которая в своей научной практике сама учитывает субъект науки — человека, имеет особую значимость для экономической науки, поскольку она является практической

¹¹ Совокупность неживых факторов экосистемы, жизненное пространство биоценоза. (Прим. ред.)

¹² Цит. по Weizsacker (1977), S. 164.

дисциплиной, наукой об осознанной деятельности. Экономическая наука как учение об осознанной деятельности разумного существа, человека, является скорее гуманитарной, чем естественной наукой.

Процесс «реантропоморфизации», то есть «повторного очеловечивания» нашего научного мышления, и в то же время процесс усиления внимания к человеческому субъекту в науке усиливается социоэкономическими процессами, ведущими от индустриального общества к обществу производства и потребления услуг. Антропоморфизм проявляет себя в экономической науке.¹³ Постиндустриальная экономика требует усиления внимания к человеческому фактору, требует антропологического или антропоморфического подхода. Отношение человека к самому себе, его способность к этическому дистанцированию от себя и вытекающая отсюда потребность в оправдании и обосновании своих поступков — все это должно найти более полное отражение при переходе от количественной экономики материальных благ к качественной экономике услуг. Требования, предъявляемые к руководителям предприятий и институтам, в эпоху микроэлектроники возрастают с ростом квалификации работников и требований к результативности труда. Переход от машины, перерабатывающей энергию, к машине, перерабатывающей информацию, заменяет энергию и материю знанием. Энергия замещается информацией. Этот процесс вызывает и обратные воздействия: труд приобретает все более умственный характер. * Bringing mind back in»,¹⁴ вернуть духовное начало в организацию, таков был лозунг науки об организации в последнее десятилетие, и этот процесс значительно продвинулся. Хозяйственная этика есть способ вернуть духовность в наше представление о хозяйстве. Она помогает экономической науке сильнее опереться на понятие осознанной деятельности.

В связи с возрастанием требований к руководителям предприятий возникает серьезная опасность, что их, фигурально выражаясь, «подведут под трибунал». «Трибунализация» хозяйства возникает из некоей формы «реморализации» хозяйства, которая является уже не хозяйственной этикой, a moral aggression,¹⁵ —

¹³ Гете: «Человек никогда не поймет, насколько он аитропоморфичен» (Goethe, Maximen und Reflexionen, Aphorismus 203 (1818), S. 518.)

¹⁴ Pondy/Boje (1976). Ср. также Kirsch/Esser/Gabele (1979), S. 231 ff.

¹⁵ Моральной агрессией — англ. (Прим. пер)

выдающей себя за нравственность агрессией против трудолюбивого делового человека. Требование этики культурной, в том числе¹⁶хозяйственной, деятельности — не идентично поспешному морализаторству. Морализаторство в области практической жизни всегда рискует впасть в недоброжелательство. Это недоброжелательство облекается в формулу, гласящую, что деяние прилежного ничтожно, поскольку оно не соответствует приукрашенной моралью посредственности. Поскольку человек, ведущий сознательную жизнь, должен каждый день заново стремиться к самоосознанию и каждый день заново преодолевать свою склонность к недоброжелательству, ученому, занимающемуся хозяйственной этикой, придется искать некий средний путь между наставительным морализаторством и некритической апологией, между абстрактным требованием должного и поспешным принятием существующего.

2.3. Нормативная «насыщенность» хозяйства как дополнение к его обособлению

Третью причину усиления интереса к хозяйственной этике следует искать в растущей дифференцированности современных обществ и возникающей из нее опасности того, что современная культура потеряет свой объединяющий смысл. Хозяйственная этика пытается вновь найти ответ на вопрос, как соотносится смысл и объект хозяйственной деятельности с общественной жизнью в целом в политическом, культурном, религиозном и эстетическом измерениях. Каково место хозяйства в совокупности целей и областей культуры того или иного общества? Выделение подсистемы хозяйства из общественной системы приводит к тому, что экономические условия функционирования рынка, конкуренции и рыночного ценообразования противоречат социологическим требованиям общественной сплоченности и интеграции, то есть общности символического миропонимания и конформности поведения. С экономической точки зрения, система рынка и система цен могут выполнять свою функцию управления и координации тем лучше, чем более укрупненными и обезличенными являются рынок и конкуренция продавцов и покупателей, и, следовательно, чем более анонимными, овеществленными становятся социальные свя-

Ср. также Nell-Breuning (1963).

зи хозяйствующих субъектов. Как писал Адам Смит, не от благоволения мясника, а от его собственного интереса и от отношения предложения и спроса на рынке мяса должно зависеть, получим ли мы мясо и по какой цене.¹⁷

В результате перехода от сословного общества к рыночному, от общности к обществу в понимании Тённиса, от ценностно-рационального к целерациональному поведению, от цельного жизненного мира к инструментально-экономической интеграции происходит потеря норм и ценностей, релевантных для поведения и принятых в обозримых социальных взаимосвязях. Процессу движения к субъективности и рыночному обществу присуща некоторая неоднозначность, которую можно назвать дилеммой субъек-тивизации и овеществления. Экономическая рациональность и свобода хозяйствования требуют большого рынка с ожиданиями чисто экономического поведения и координации субъективированного спроса, измеряемого лишь готовностью к оплате и платежеспособностью. Чем крупнее рынок, тем сильнее экономическая рациональность и разделение труда и одновременно тем ниже общность осознанного опыта. Причина этой дилеммы заключается в дифференцированности совокупного общества и в автономизации хозяйственной деятельности. Выделение и автономизация подсистем вызывают социальные издержки и сами по себе не могут быть благом. Они наталкиваются на внутренние границы там, где осмысленные ожидания людей и условия функционирования подсистем слишком расходятся, и поэтому в ролевых ожиданиях индивидов уже неразличим какой-либо объединяющий, общий смысл.

Этика претендует на то и стремится к тому, чтобы пронизать все области деятельности ценностными ориентациями. Общественная задача этики состоит в том, чтобы формулировать общие ценности и нормы, служащие ориентации деятельности членов данного общества. Такое этическое проникновение должно компенсировать тенденцию современных обществ к дифференцированию и разграничению областей жизни. Жизненный мир и «вторичные системы», единство повседневного мира и целерациональные системы хозяйства настолько разделились и разошлись в своем развитии, что возникает угроза их окончательного распада. Распад общего социального смысла и общих ценностных убеждений на частные рациональности можно проследить на следующем примере.

¹⁷ Ср. Buchanan (1965).

В странах с рыночным хозяйством возникает культурное напряжение между культурой производственной сферы и культурой сферы потребления. В сфере потребления принцип функционирования хозяйства основан на гедонистическом расчете и постоянно расширяющемся потребительском спросе, а в производственной сфере — на строгой трудовой этике и отказе от непосредственного удовлетворения потребностей. Поскольку культурный контекст западных обществ почти полностью сформирован сферой потребления, это подразумевает, что культура и хозяйство развиваются в расходящихся направлениях. Нормы хозяйства действуют вне норм культуры потребления, другие области культуры, наука, искусство и религия имеют со сферой приобретательства и накопления еще меньше общего, а ценности и формы выражения внехозяйственной культуры более не привязаны к миру труда. Дэниэл Белл представлял этот процесс как феномен американского общества и капитализма.¹⁸ Однако напряжение между культурой производства и культурой потребления не ограничивается только капитализмом, но действует во всех формах хозяйства, поскольку каждый человек является одновременно и дисциплинированным производителем и наслаждающимся благами потребителем.¹⁹

Расхождение культур мира труда и хозяйства, с одной стороны, и мира потребления и досуга — с другой, и вычленение культуры из повседневности в специализированную профессиональную культурную деятельность можно было наблюдать во всех западных обществах. Однако возникновение пропасти между хозяйством и культурой, между обузданием побуждений в производстве и гедонизмом в потреблении было в значительной мере усилено кейнсианской формой организации рыночного хозяйства. Этос мирской аскезы, этос сбережений и инвестиций, выходит из употребления, если во главе угла стоит количественный аспект фискального и психологического стимулирования экспансии спроса, хотя остатки трудового этоса необходимы в производстве, как и прежде. В условиях фискальной политики стимулирования экономического роста добродетели бережливого и экономного хозяйствования становятся оторванным от жизни анахронизмом. Однако развитие в направлении дальнейшего обособления областей культуры не может неограниченно продолжаться, — преградой является здесь единство мира жизни и смысла нашей деятельности. Поэтому в наше вре-

¹⁸ Bell (1979).

¹⁹ Ср. Spranger (1954).

мя проявляется и обратная тенденция растущей реинтеграции таких областей культуры, как наука, хозяйство и искусство, тенденция их глубокого взаимопроникновения.²⁰ Ценностные ориентации хозяйства и других областей культуры, ценность мира труда и досуга не могут полностью разойтись без того, чтобы не возникли кризисные феномены. Хозяйственная этика и культур-философия хозяйства являются попыткой создать вопреки тенденции к культурному сегментированию новое единство хозяйства и культуры, мира труда и мира жизни.

Интерес к дополнению политической экономии этической экономией и культурфилософией хозяйства соответствует современным изменениям в технике и хозяйстве. Более широкое пространство свободы и рост благосостояния отдельной личности оттесняют в наше время на задний план главные социальные вопросы XIX века — рабочий вопрос и вопрос собственности, которые были предметом политической экономии XIX века, и выдвигают вперед задачи этического и культурного формирования высокоразвитых обществ. Политическая экономия, теория отношений собственности и производства и общих политико-правовых условий рыночного хозяйства должны быть дополнены этической экономией — вопросом об этических предпосылках развитого, постиндустриального и индивидуализированного хозяйства, в котором будет господствовать умная микроэлектронная техника. Этико-экономический анализ индивидуальной деятельности и ее координации, хозяйственная этика, выступает рядом с политико-экономическим анализом общих условий хозяйства и государственной деятельности, рядом с политической экономией.

3. Обзор построения книги

Предлагаемая работа исследует три вышеназванных вопроса этической экономии. Она исследует этические предпосылки экономики, прежде всего порядка рыночного хозяйства и экономической координации посредством системы цен, и разрабатывает экономическую теорию этики и экономических условий этической рациональности (глава 2, координация и формальная этика). Она ставит вопрос о взаимосвязи этического и экономического учений о благах, об этическом и экономическом переживании ценностей и понимании смысла (глава 3, материальная этика и учение о

²⁰ Ср. Koslowski (1987а), S. 89—98 и 133—147.

благах) и определяет их отношение к культуре некоего общества в рамках некоей культурфилософии хозяйства (глава 4). Внешние эффекты суть воздействия нашей деятельности, непроизвольно проникающие в другие области деятельности и культуры и per definitionem (лат.: по определению) перешагивающие через границы областей культуры и научных дисциплин. Поэтому «приручение» их составляет проблему этики, экономической науки и теории принятия решений (глава 5).

Предпосылкой для этической экономии и хозяйственной этики и условием того, что интеграция этики и экономической науки в общую теорию координации деятельности, движимой собственным интересом, окажется удачной, является расширение этики до метафизики, которое, однако, остается в пределах некоторой общей теории рациональности (глава 1, экономика, этика, религия: позитивная теория координации деятельности индивидов, движимых собственным интересом). Предлагаемые принципы этической экономии основаны на убеждении в том, что хотя экономическая наука и этика и возможны без метафизики, при этом они не слишком эффективны. Неизбежная связь с метафизикой или религией как теорией тотальности характерна для этики так же, как и для экономической науки.

Любая экономическая теория, которая хочет быть чем-то большим, чем вариационное исчисление с заданными параметрами, и не желает постоянно опровергать себя с помощью оговорки ceteris paribus (лат.: при прочих равных условиях), уже является некоторой онтологической теорией максимизации существования и ценности в мире ограниченных ресурсов. Онтология хозяйства как отдельной области бытия исследует такие фундаментальные понятия и предположения экономической теории, как общее равновесие и т. п. (глава 6, экономическая наука и онтология). То, что онтология механики лишь ограниченно применима к экономике и привела к недооценке этического фактора в рыночном хозяйстве, вытекает не только из онтологических, но и из практических хозяйственно-этических рассуждений о возможности этической деятельности и о соотношении морали и выгоды на конкурентном рынке (глава 7, хозяйственная этика в рыночном хозяйстве).

Теория этических предпосылок рыночного хозяйства, экономическое и этическое учения о благах и этика, использующая экономический инструментарий, объединяются при рассмотрении проблемы справедливости. Материальная и формальная этика должны здесь объединиться, поскольку проблема справедливости

имеет формальную сторону — справедливость правил и материальную сторону — соответствие природе вещей. При этом «теория справедливого ценообразования» оказывается необходимой и для рыночного хозяйства как центральная часть теории некоторого «неоаристотелианского синтеза» естественного права и классического либерализма. Наряду с этим она может быть связующим звеном между чистой справедливостью процесса и чистой справедливостью результата (главы 8 и 9, справедливость обмена и теория справедливой цены).

4. Отсутствие связующих звеньев между экономической наукой и этикой в эпоху модерна — этическая экономия как экономическая наука постмодерна

Со времен отделения экономической науки от моральной философии как последствия теорий Адама Смита между экономической наукой и этикой существует некоторая напряженность. Причину этой напряженности нужно искать в ориентации основного течения экономической теории на естественные науки, причем эта ориентация заведомо ставит этику в положение дисциплины, лишенной научности и точности.

Отделение этики от экономической науки явилось следствием победного шествия механистического миросозерцания в эпоху модерна и его переноса на экономику со времен Гоббса и Мандевиля. Экономическая наука придерживается механистической картины мира, характерной для нового времени,²¹ Механистичность теории хозяйства присуща как классической и неоклассической, так и марксистской экономической теории.²² Экономические субъекты рассматриваются как влекомые ненасытными вожделениями, а их производственная деятельность механически и технически координируется рыночным равновесием или централизованным руководством. Онтологически экономическая наука причисляется к естественным наукам, а практический разум — как у Канта — ограничивается только внутренней нравственно-

²¹ Ср. Maier (1968).

²² Исключение здесь составляет только австрийская школа, прежде всего Mises (1949) с его априорным обоснованием экономического принципа. Отсюда этой школе принадлежит существенная роль в обосновании этической экономии.

стью, чистой волей. Эта онтология хозяйства как технической или природной области настолько же присуща домарксовой политической экономии, например, Давида Рикардо, как и политической экономии самого Маркса. Экономика рассматривается как «противостояние природе», как развитие производительных сил. Детерминистский и механистический характер как классической и неоклассической, так и марксистской экономической теории натурализма проявляется недвусмысленно. Чувственные, культурные и этические аспекты хозяйственной деятельности остаются практически без внимания.²³ Наиболее отчетливо это видно в одобрении Лениным тезиса Зомбарта о том, что в марксизме нет ни грана этики, а есть только экономические закономерности.²⁴

Характерным для философской этики и экономической теории модерна является дуализм между царством необходимости, экономикой, с одной стороны, и царством свободы, нравственным самоопределением и автономией воли, с другой.

Этот дуализм, образцовый пример которого дает кантовская традиция в философии, характерен и для таких влиятельных мыслителей в области экономической теории, как Макс Вебер. Вебер проводит раздел между стальным корпусом экономической необходимости и субъективностью и свободой царства ценностей.

Под влиянием Канта дискуссия об этике концентрируется на этике формальной всеобщности, проблеме установления правил и их распространения на всех. Этика категорического императива есть этика долга, нацеленная на всеобщность нравственной максимы. Вытекающие из максимы в эмпирическом мире последствия не имеют отношения к нравственности. Она изгоняет из этики рассмотрение последствий. Мы не хотим принизить значение философии Канта для обоснования этики, и наши последующие рассуждения на тему хозяйственной этики находятся под ее сильным влиянием. Однако дуализм этики и экономики, вытекающий из теории Канта, не позволяет нам остановиться на его достижениях и побуждает идти вперед. Подход Канта в этике и этической экономии должен быть дополнен учением о благах и добродетелях и интеграцией нравственности и экономики.

Разделение между эмпирическим и априорным, между рассмотрением последствий, с одной стороны, и априорной всеобщностью максимы и неэмпирическим характером доброй воли, с

²³ Ср. также Rickert (1899), S. 59 f.

²⁴ Ленин (1971), т. 1, с. 436.

другой стороны, ведет к тому, что экономическая теория деятельности, основанная на оценке ее последствий, полностью отделена от нравственной духовной автономии. Кантов дуализм нравственности практического разума, чистой воли, с одной стороны, и не имеющей отношения к нравственности прагматики и экономической науки, с другой стороны, вступает в противоречие с тенденцией экономической науки, стремящейся ограничиться расчетами полезности и издержек и проблемой координации хозяйственной деятельности и изгоняющей из экономической науки всякие нормативные рассуждения. Эту тенденцию образцово выразил Сиджуик (Sidgwick), который считал, что можно примириться с «а little more ethical sauce» («с небольшой добавкой этического соуса»), но отнюдь не с решительным влиянием моральных принципов на хозяйство и построение экономической теории.

Максимальное отделение этической рефлексии от экономической, ограничение индивидуальной этики вопросами определения и оправдания норм, ограничение микроэкономики выбором средства для достижения данных целей или реализации заранее сформировавшихся предпочтений — все это является выражением современного дуализма свободы (нравственности) и необходимости, внутреннего и внешнего.

Этот дуализм проявляется как в немецком идеализме, в форме идеалистического завышения оценки моральной свободы и пренебрежения всем экономическим, так и в экономическом материализме, для которого все ценностные вопросы и этические максимы являются идеологической надстройкой или «этическим соусом» над экономическим базисом общества.²⁵

²⁵ Бросается в глаза то, что этот дуализм служил интересам как тех, кто по традиции отвечал за высшие ценности, так и тех, кто был компетентен в низших ценностях. Ср. у Зилера (Sihler, 1987, S. 27): «Великая традиция Запада гласит, что мир хозяйства и мир ценностей не имеют между собой ничего общего, что они отделены один от другого и что чудовище хозяйства в лучшем случае поддается усмирению, но никак — обращению к доброму. Изгнание менял из храма является символом и для многих других представлений. Как недавно говорил епископ Лимбургский: „Где правит маммона, там кончается человеческое". Истинно и то, что такое отличение мира воскресного, в котором правят этика, мораль и нравственность, от мира будничного, в котором правят конкуренция, достижения и деньги, находят не таким уж непрактичным и некоторые представители экономики».

В настоящее время, которое начинает приобретать черты эпохи постмодерна, нынешний дуализм этики и экономической науки начинает колебаться. Традиционное разделение этики и экономической науки теперь уже не позволяет решить проблемы разумного хозяйствования. Каждая из обеих дисциплин требует интеграции своей проблематики в рамках этической экономии и хозяйственной этики.

Самые сильные и самые добрые побуждения в человеке часто противостоят друг другу, поскольку самые сильные побуждения не всегда — самые добрые, а самые добрые часто оказываются весьма слабыми. Поэтому неудивительно, что и экономическая наука, поставившая своим руководящим принципом самое сильное побуждение человека, его собственный интерес, и этика, намеревающаяся раскрывать и развивать самые добрые побуждения человека, находятся между собой в состоянии напряженности. Неудивительно, что экономическая наука упрекает этику в оторванности от жизни и бессилии в сфере хозяйства, а этика, в свою очередь, находит в экономической науке, которую Томас Кар л ей ль называл «dismal science* («мрачная наука»), потворство своекорыстию и «selfish system* («эгоистической системе») общественного порядка. И все же экономическая и этическая ориентации деятельности, экономика и этика как науки, освещающие деятельностные ориентации человека, не могут долгое время оставаться в отношениях взаимного исключения и непримиримого противоборства, поскольку они относятся к одному и тому же предмету, к деятельности сознательного и рационального существа по имени «человек». Этике и экономической науке придется слиться друг с другом и дополнять друг друга в некоторой этической экономии и в этике, пользующейся инструментарием экономической теории. Их различия и их взаимосвязь ясно просматриваются в той деятельностной ориентации, которая направлена на интеграцию экономических и этических перспектив и целей деятельности, то есть в хозяйственной этике. Хозяйственная этика не есть оксюморон, не есть «деревянное железо», не есть нечто, состоящее из двух несовместимых составных частей, напротив, она является признанием различности и общности самых сильных и самых добрых побуждений человека и проектом правил и институтов, использующих оба эти побуждения.

Перейти к странице: "содержание"

Координация материалов. Экономическая школа

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Контакты